– Тебе никто не говорил, что ты зануда? – усмехнулась мама.
– А с кем я близко общаюсь, кроме тебя? – ответил я вопросом.
– Это меня и беспокоит, – заметила она.
– Вот! – поднял я палец. – А ты говоришь, стрела. Да плевать на стрелу. Поэтому давай на время забудем о душевной сфере и займемся сферой пищеварительной. Если ты поделишься со мной борщом, то я поделюсь с тобой котлетой и пюре.
– А у меня еще есть пирожки с яблоками, – улыбнулась мама. – Половину всучила Вовке и Толику, но осталось еще много.
– У меня замечательная мама! – крикнул я ей вслед.
Она не стала отвечать мне цитатой из засмотренного фильма. Но улыбнулась именно так, как нужно. Я спустил ноги с кровати и потер грудь. Кажется, пробоина действительно была виртуальной. Или нет? Интересно, к чему привел мозговой штурм, и что сумела найти Маринка? Иногда она проявляла удивительную виртуозность в интернет-серфинге.
***
Ни Димка, ни Вовка не были способны на особые кулинарные подвиги, так что Лизка явно поделилась собственной обеденной стряпней. Я никогда не страдал особыми пристрастиями к хорошей еде, но не отметить изысканность котлет по-киевски было невозможно. Добавлю, что и матушка не ударила в грязь лицом. Борщ был восхитителен. А за пирожки ее можно было чем-нибудь наградить. Вопрос, чем?
– Представляешь, – я отставил чашку, – а ведь мы могли бы неплохо зарабатывать, если бы открыли какую-нибудь едальню!
– Нет уж, – покачала головой матушка, которая уже рубила на разделочной доске лук. – Есть вещи, которые можно делать только время от времени. Конечно, если у тебя нет к этому призвания. На ужин, кстати, будет картошка с селедкой. Так что дальше никаких изысков.
– Мама, – рассмеялся я, поднимаясь и собираясь помыть посуду. – Какой ужин? Седьмой час! Это и был ужин!
– Знаю я твои привычки, – засмеялась мама. – Опять полезешь в холодильник ночью.
В фартуке у нее зазвонил мой телефон. Пока мама слушала едва различимую скороговорку Вовки, я успел поставить тарелки в раковину, открыл дверцу, чтобы выкинуть в мусорное ведро салфетки, и подмигнул домовенку Фемистоклу, который третий месяц жил у нас под раковиной. Он сосал селедочный хвост и выглядел совершенно счастливым. С того самого дня, как я отобрал его у семейки упырей, Фемистокл отказался от меня уходить. И место жительства тоже сам себе выбрал. Я предлагал ему и собственную комнату, и кладовку, и балкон, но он открыл дверцу под раковиной, постучал ногой по ведру, прикинул расстояние между ним и стенкой и сказал, что будет жить здесь. Пока не найдет себе нормальный дом.