– Ты все молчал там, – обратился ко мне ФСБ, облокачиваясь на стол с другой стороны. – Есть какие мысли?
Лизка щелкнула замками медицинского саквояжа, выставила на свободный табурет нашатырь, еще что-то. Интересно, есть ли у нее там скальпель? И пустит ли она его в ход, если я обращусь в какую-нибудь мерзость?
– По общим вопросам? – поинтересовался я.
– Пока да, – кивнул ФСБ.
– Немного, – пожал я плечами. – Относительно себя ничего не скажу, по Марку я скорее согласен со сказанным. А вот по поводу этих неизвестных… Мы же ведь мелкой пакостью занимаемся, так?
– Ну, – сдвинул брови ФСБ.
– Значит, и их интересует мелкая пакость, – предположил я. – Амур этот. Если они его наняли, значит, умеют управляться с нею. Могут ее призывать как-то. Этого стрелка надо найти. И поговорить… Может быть, жестко поговорить. Но даже если мы его не найдем, секрет в ней. В пакости. Она им зачем-то нужна. То есть, будем отслеживать ее, найдем и их.
– А мы что делаем? – нахмурилась Лизка.
– Мы работаем с отбросами, – ответил я. – С теми, что выползают из тонкого мирка и не просто присасываются к нашему, а гадят. Или вовсе с нечистью. Но и та пакость, и другая, она же здесь, рядом. Взять хотя бы тех же домовых. Чердачников. Пылевиков. Да и всех прочих. Мы бы надорвались, если бы взялись выводить их. Они же вреда никому не причиняют. Так вот, если застонут, зашевелятся, значит, кто-то за них взялся…
– Кому они нужны кроме нас? – сдвинула брови Маринка.
– А вот это главный вопрос, – заметил ФСБ. – А ведь ты, Коля, прав. Из-за пакости все. Другое дело, как к этому Марка пристегнуть и тебя…
– Ты спрашивай его, Федя, – прошептала Мамыра. – А я послушаю. Да посмотрю. А то, как покажем, может, и спрашивать будет поздно.
– Что вы собираетесь мне показать? – не понял я.
– То, что и все прочие увидят, – улыбнулся ФСБ и кивнул сдвинувшей брови Лизке. – Правда, чуть позже. Пока что это видели только я, Мамыра, Шура и Марина. Марина – в первую очередь. Но скрывать увиденного не будем. Потому что мы в одной лодке. А спрашивать надо. Скажи мне, Коля. Что у тебя с сердцем. Не в смысле медицины, а в смысле души. Есть там кто? Не по наговору, а по существу.
Повисла пауза.
– Я могу пока выйти, – прошептала Маринка, покраснев.
– А я не могу, – твердо сказала Лизка. – Я врач.