Наконец, весёлая компания, добрела к месту назначения и поспешила укрыться от усиливающегося холода.
– Нина, – тихо сказал Алексей, стоя за ее спиной.
– Да?
Девушка замерла, но не обернулась.
– Я хотел поговорить.
– Да?
– Я хотел сказать… Я хотел…сказать…
– Дааа?
Нетерпеливо повторила она, выпуская облако пара из приоткрытых губ.
Смелее! Сейчас или никогда!
– Я хочу поблагодарить тебя за то, что помогла с решением матриц на экзамене по вышмату.
– Аааа… – разочарованно выдохнула она в ответ.
– Черт! – взволнованно сказал он.
Парень потёр переносицу. Нина давно заметила, что этот жест у Алексея всегда сопровождал волнение.
– Я скучал по тебе и очень рад был сегодня увидеть, – немного осмелев, сказал молодой человек.
Довольная его словами, девушка обернулась. В голубых глазах Нины заискрился свет уличных фонарей.
– Поцелуй меня, Лёша.
– Это как?
Парень был совершенно растерян.
Нина разразилась раскатистым смехом.
«Шутит!» – подумал он, и выражение его лица стало как никогда серьёзным.
Вопреки его догадкам, смех девушки растворился в декабрьской лунной ночи, и от её веселья не осталось следа. Всматриваясь в серьёзное лицо напротив, Нина сняла перчатку с правой руки и коснулась маленькой родинки на его раскрасневшейся щеке.
– Так, чтобы мы навсегда запомнили, Лёша.
Нина любила наблюдать за луной. Ей нравилась её очаровывающая притягательность. С ней мысленно Нина делилась до боли родными воспоминаниями из прошлого.
– Лёша… – еле слышно слетело с ее приоткрытых губ.
– Нина, все нормально?
Мужской голос вернул ее в настоящее.
– Не могу уснуть.
– Ты всегда беспокойна в день своего рождения.
– Правда?
– Да.
– Возраст.
– Нет, так было всегда.
– Миша, извини, что разбудила.
– Ерунда. Иди ко мне, у нас еще есть пара часов на сон.
Мужчина зевнул и скоро засопел.
Некоторое время Нина смотрела на спящего мужа бесчувственным взглядом, а мысли ее были снова обращены на несколько лет в прошлое.
В день своего рождения последние одиннадцать лет Нина умирала, иначе сказать нельзя. Умирала от тоски в окружении родных людей, умирала от одиночества замужем. Единственным спасением, заставляющим Нину улыбаться, был Ванечка, её сын.
Двадцать четвёртого декабря, словно по многолетней погодной традиции, с самого утра началась метель. Вьюжило так, что в окне ничего не было видно – густой снежный туман. Нина настояла на том, чтобы на работу Михаил выехал позже, и пока тот увлечённо суетился с завтраком на большой белой кухне в фартуке, надетом на пижаму, она тихо вошла в детскую. Высокие окна были зашторены, полоска света проникала из длинного коридора. Ванечка сладко спал, поджав руку под щекой.