9:30.
«Буханка», Пятницкая улица.
Дождь превратил улицу в зеркало, где отражались огни машин и зонтики-грибы. Марина, накладывая вишнёвые пироги в витрину, шепнула:
– Алина, твой «чаевой принц» уже третий час кружит у витрины. Может, пригласишь его на кофе?
– Он не мой тип, – Алина закатила глаза, но пальцы сами поправили прядь волос. – Слишком… аккуратный.
– Аккуратный – это когда носки не воняют, – фыркнула Марина. – А этот пахнет деньгами и… гвоздикой.
Он вошёл ровно в 10:00, с каплями дождя на плечах.
– Ржаной с тмином, как в прошлый раз? – Алина выдавила улыбку, хотя сердце билось, как крылья птицы в клетке.
– Сегодня рискну на новое, – он указал на «Ситников» с изюмом. – Вы посоветуете?
– Только если готовы к последствиям, – она наклонилась, будто раскрывая секрет. – Этот хлеб… он вызывает привыкание.
Его пальцы слегка коснулись её ладони, когда забирал сдачу.
14:00.
Парк «Зарядье».
Обеденный перерыв. Алина сидела под стеклянным куполом, наблюдая, как дождь рисует узоры на прозрачной крыше. В наушниках играл «Цой», а в ланчбоксе – салат от Марины (Муж сварил, а я ненавижу свёклу).
– Можно? – Голос сверху заставил её вздрогнуть. Тот самый мужчина в пальто держал два стаканчика с кофе. – Компенсирую вчерашние чаевые.
Они говорили о книгах. Оказалось, он обожает Пелевина и ненавидит Толстого (Слишком много слов про дубы). Его звали Глеб. Он архитектор. Вдовец.
– А вы? – он спросил, когда дождь сменился с ливня и стал моросить.
– Я? – Алина посмотрела на свои руки, в мелких шрамах от горячих противней. -Продаю хлеб. Выращиваю сына. Иногда… танцую под дождём.
19:00.
Дом.
Тимур, разложив на столе схемы роботов из лего, спросил не глядя:
– Он тебе понравился?
– Кто? – Алина делала вид, что ищет соль в шкафу.
– Тот, с чеком. Ты сегодня пахнешь не хлебом. Кофе и… надеждой.
Она рассмеялась, но в горле застрял комок.
22:30.
Перед сном Алина открыла дневник – потрёпанную тетрадь с наклейкой «Тимур, 5 лет». На чистой странице вывела:
«Вторник. Дождь смывает пыль с мыслей. Глеб сказал, что архитектура – это застывшая музыка. А я подумала: может, любовь – это незавершённый ремонт? Когда всё в щербинках, но… живое.»
За окном, в свете фонаря, танцевали капли. Завтра – среда – выходной. А пока Москва пела колыбельную под аккомпанемент воды.