– Черт возьми, как вы посмели, – возмущенно воскликнул Зальтнер, – бросить наше прекрасное вино в воду!
– Извините меня, – сказал Грунте, выпрямляясь, когда заметил по движению вымпелов, что воздушный шар снова поднимается. – Извините, но в конце концов, я же не мог выбросить телескоп. Нельзя было терять ни полсекунды – иначе мы бы наверняка пропали.
– Что это было? – обеспокоенно спросил Торм.
– Мы летим уже не над водой, а над краем острова. Конец троса, вероятно, находился не более чем в десяти метрах от его поверхности. Мы бы коснулись ее, если бы снижение шара не остановилось. К счастью, бутылок оказалось достаточно, чтобы остановить наше падение.
– И вы полагаете, что мы не должны касаться поверхности острова?
– Я не полагаю, я это знаю.
– Почему?
– Нас бы затянуло вниз.
– Я все еще не могу понять, почему вы так думаете.
– Вы согласились со мной, – сказал Грунте, – что мы не должны рисковать оказаться во власти неизвестных существ – кем бы они ни были – которые создали этот необъяснимый агрегат и эту колоссальную карту на Северном полюсе. Но очевидно, что этот агрегат, к которому нас все больше и больше тянет, не стоит здесь сам по себе. Нет сомнений, что остров обитаем. Таинственные строители, вероятно, находятся внутри или под теми крышами и колоннами, куда мы не можем проникнуть с помощью наших телескопов. Можно предположить, что они уже давно заметили наш воздушный шар, и поэтому я делаю вывод, что они немедленно потянут его вниз к себе, как только наш буксировочный трос окажется в пределах их досягаемости.
– Слава Богу, – воскликнул Зальтнер, – что вы, по крайней мере, снабдили неизвестных гостей Северного полюса руками; это очень человеческая мысль в случае крайней необходимости упасть в чьи-либо объятия.
Торм прервал его.
– Я все еще не могу заставить себя поверить в такую превосходящую нас силу, – сказал он. – Это противоречило бы всему, что происходило в истории полярных исследований, да и вообще в истории всех путешествий первооткрывателей. Конечно, карта… – но что вы вообще думаете об этом острове? Вы говорили об аппарате; у такого аппарата должна быть цель…
– Несомненно, она существует, просто мы не в состоянии узнать или понять ее. Подумайте о том, чтобы поставить эскимоса перед динамо-машиной электростанции; он скажет себе, что у этой штуки есть какая-то цель, но никогда не догадается, в чем она заключается. Как ему понять, что провода, идущие от нее, распределяют огромное количество энергии на большие расстояния, что они производят там дневной свет, что они позволяют тяжелым повозкам с сотнями людей легко скользить по путям? Если эскимос скажет что-то о динамо, это будет, во всяком случае, настолько детское мнение, что мы улыбнемся ему. И чтобы не играть роль эскимоса перед этим неизвестным аппаратом, я бы предпочел вообще не комментировать.