– Ах вот как! Это задевает ваше самолюбие!
– Вовсе нет, это было необходимо для бата! Когда он проснулся, мне нужно было быстро подойти к нему, а потом приготовить паштет, и – да, к вашему сведению: его зовут Зальтнер, и он не калалек, а… я забыла слово, но я покажу вам местность на карте.
– Сначала верните земную гравитацию… но подождите минутку, я хочу сначала сесть… итак…
– И я тоже хочу сначала сесть, – сказала Се.
Когда они оба заняли свои места, Се повернула рычажок, и Зальтнер увидел, как Се и Хил заметно ссутулились в своих креслах, их движения стали медленными и затрудненными. Но Зальтнер также заметил, что исчезло владевшее им странное чувство головокружения, а руки и ноги снова начали двигаться нормально, так что он смог удобно устроиться на кровати.
Доктор доброжелательно смотрел на него своими большими, говорящими глазами.
– Итак, бат снова жив, – сказал Хил, чего Зальтнер, признаться, не понял. Затем он добавил на языке эскимосов: – Может быть, вы понимаете этот язык?
Зальтнер угадал вопрос и покачал головой. Вместо этого он произнес на марсианском языке то, что узнал от Се:
– Пить – вино – бат хорошее вино пить…
Се разразилась своим тонким серебристым смехом, а Хил весело сказал:
– Вы добились отличного прогресса. Теперь, я думаю, мы скоро сможем разговаривать.
Он указал на сосуд для питья, стоявший рядом с Зальтнером, и тот снова отпил из него, чтобы восстановить силы.
Зальтнера очень волновала судьба его спутников. Он еще раз попытался спросить о них. Он поднял один палец и сказал:
– Бат Зальтнер.
Затем он поднял три пальца и дальнейшими знаками попытался дать понять, что «три бата» прибыли с шаром и потерпели крушение.
Хил, впервые увидев европейца, обращал свое внимание больше на человека в целом, чем на его просьбу, и теперь вопросительно посмотрел на Се, когда Зальтнер обратился к нему напрямую с приветствием «Хил-Хил», которое услышал от Се.
Се объяснила:
– Он имеет в виду, что прилетели и упали в море три бата. Но мы нашли только двоих, не так ли?
– Действительно, – сказал Хил, – и другой тоже чувствует себя лучше. Нога не сильно пострадала и заживет через несколько дней. Я передал уход за ним Ла, чтобы проверить, как идут дела здесь. Кстати, я думаю, что он в сознании. Он неоднократно открывал глаза, но не говорил. Надеюсь, он не получил серьезных травм. Мы решили пока с ним не разговаривать, чтобы не расстраивать его раньше времени. Не хотите ли вы зайти туда?