Одержимый этими тщеславными идеями, он приказал своему коллеге Тигеллину сложить с себя меч префекта претория. Он старался привлечь на свою сторону видных сенаторов, приглашая на пиры консуляров и бывших преторов – якобы от имени Гальбы, тогда как действовал в собственных интересах. Он подослал тайных агентов, которые в лагере преторианцев убеждали солдат требовать от Гальбы назначения Нимфидия их единственным и пожизненным командиром. Низкопоклонство сената ещё больше разожгло безумие этого честолюбца. Он видел, как первое сословие империи величает его защитником. Сенаторы толпами являлись к нему с изъявлениями покорности; от него ждали, что он будет диктовать все постановления сената и утверждать их. Раздутый от такого чрезмерного почтения, он вскоре стал внушать страх даже тем, кто хотел снискать его благосклонность.
Консулы поручили государственным рабам доставить Гальбе постановление о признании его императором и дали им запечатанные письма, чтобы те могли получать лошадей на всём пути. Нимфидий крайне возмутился, что для этого поручения не взяли его солдат и не воспользовались его печатью. В гневе он всерьёз задумал заставить консулов раскаяться, и этим высшим магистратам пришлось приложить усилия, чтобы умилостивить его униженными извинениями.
В планах Нимфидия было привлечь на свою сторону народ. Он старался завоевать его расположение, попустительствуя вседозволенности. Он позволил толпе волочить по улицам статуи Нерона и провозить их по телу гладиатора, который был любимцем этого несчастного принца. Доносчика Апония положили на землю под телегу, гружённую камнями, которая раздавила его; многих других растерзали на части, включая невиновных, так что Юний Маврик, человек, чрезвычайно уважаемый за мудрость и добродетель, открыто заявил в сенате: «Боюсь, нам скоро придётся пожалеть о Нероне».
Нимфидий, считая, что опирается на народ и солдат, а сенат держит в рабстве, решил, что должен действовать дальше и предпринять шаги, которые, не раскрывая его полностью, всё же приблизят осуществление его замыслов. Ему было мало наслаждаться почестями и богатствами верховной власти, подражать самым постыдным порокам Нерона и, подобно ему, жениться на презренном Споре – он хотел официально стать императором. И он принялся склонять умы в Риме в пользу своего безумного замысла через друзей, подкупленных сенаторов и интриганок. В то же время он отправил к Гальбе одного из своих ближайших доверенных, по имени Гелллиан, чтобы выведать настроения нового принца и определить, как легче на него напасть.