Я догнал девчонку, когда она уже поняла, что ошиблась с выбором, и сейчас в ужасе жалась к дереву, не понимая, кто смотрит на неё из темноты. Мне повезло, что тварей было всего двое. Крупные кабаны и без чумы могли разорвать беззащитного человека, но меня было сложно назвать беззащитным. Несколько взмахов кинжалом и красные глаза погасли, оставив меня в темноте. Девчонку я нашёл больше по стуку сердца и клацанью зубов. Не успела она бросить на меня взгляд, как снова закричала и потеряла сознание. Да кто ты, мать твою, такая и откуда свалилась на мою голову?
Пришлось тащить к костру на руках. Платье задралось, пока я её поднимал, и руки коснулись нежной кожи. Захотелось узнать, как бы девчонка отреагировала на это прикосновение, будь она в сознании, а воображение услужливо подсунуло мне картину, как я впиваюсь пальцами в её бёдра, касаюсь белоснежной кожи груди… Оказавшись у костра, я смог рассмотреть её. Красивая. Она была похожа на нежный цветок – светлые волосы разметались по плечам, чёрные ресницы подрагивали, а порозовевшие губы слегка приоткрылись. Я отвёл взгляд.
Когда она проснулась и с обвинением в голосе закричала, что я некромант, до меня дошло. Значит, она из этих. Жрицы милосердной богини вбивают своим ученицам всякую ересь о таких, как я. По их рассказам некроманты разве что живьём младенцев не едят. Почему эти россказни прижились только среди последовательниц Витры, я не знал. Но почитатели других богов были гораздо более здравомыслящими и не распространяли подобные бредни. Повезло же мне встретить именно послушницу Витры, будь она и все её жрицы прокляты!
До рассвета я не отрывался от книги. Чтобы раздобыть её, пришлось идти в эту глушь, да ещё и долго блуждать по остаткам храма, заглядывая в каждый угол. Слава тёмным силам, она нашлась в сухой части храмовой библиотеки. Иначе у меня не осталась бы и шанса. Теперь я вчитывался в каждую строку, не обращая внимания на стенания и проклятия, доносящиеся из темноты за пределами костра, стараясь не упустить ни намёка на то, что мне поможет. Язык был древним, путаным, каждая страница давалась с трудом. Но ничего, самое главное, что где-то на этих страницах есть моё спасение.
Девчонка заворочалась, когда я поднялся, убирая книгу в сумку, распахнула глаза и уставилась на меня. Я усмехнулся. Надеюсь, больше не станет кричать. Я подошёл ближе, когда она поднялась, чтобы подобрать плащ, а она шарахнулась в сторону как от прокажённого. Хорошо, пусть боится. Меньше будет вопросов и ненужных разговоров. Я затушил костёр, подхватил плащ и сумку, бросил через плечо: