– Спасибо, ― вмял в высокую стальную пепельницу бычок обманутый муж.
– Хотите моего совета? ― на прощание сжимая руку дебошира, сосредоточенно посмотрел в его глаза. ― Разводитесь, предательство ‒ болезнь неизлечимая.
Тимофей Борисович размеренно вышагивал по ступеням пролёта. Оставленная купюра была не столько в благодарность, сколько в знак того, что этот несчастный человек может кому-то в этой жизни понадобиться своей услугой. По крайней мере, это частично отгораживало его от желания спрыгнуть с балкона сразу же, как двери за спиной начальника его жены закрылись. Предстояло много дел, и они уже не были связаны напрямую с заключением сделок и контрактов. В его компании, оказывается, царят хаос и интриги. Придётся приложить усилия, чтобы вычислить, кто слил фотографии. Заявления об увольнении по собственному желанию Семёна и Ирины легли на гладь фиалкового дерева директорского стола через час. Сайты по подбору персонала пополнились двумя вакансиями. Компании с такой репутацией найти новых сотрудников труда не составит.
Тим был сторонником постоянства и всегда радел за сплочённый коллектив. Но то, что произошло в офисе в этот день, дало ему понять: все его уверенности в силе корпоративного этикета рассыпались в труху под натиском человеческих слабостей.
– Надеюсь, вы все сделали правильные выводы о случившемся. Вы приходите сюда работать и ваше время оплачивается. Кто не согласен с этим, может следовать за теми, кто сегодня уволился. ― Он вглядывался в лица подчинённых, пытаясь понять, кто же ещё из присутствующих замешан в этой истории. Сотрудник, который готов следить за коллегами в поисках доказательств, не просто допустил беспечную оплошность. Он расчетливо скинул конкурентов с шахматной доски. И пока такой член команды остаётся в игре, провокации неизбежны. Как директор он не может сразу уволить пятерых без пояснения причин, это будет несправедливо. Но то, что в штате сохраняется интриган, его раздражало, джокер смотрел на Тимофея как на идиота и внутренне ликовал от победы.
Вечер разлился истомой по переулкам и дворам. Шумным потоком люди заполнили проспекты и площади. Кружевные петуньи на клумбах раскрыли свой аромат. Город остывал, уступая раздолье для света фонарей, фар и мерцаний вывесок. Сердце столицы пульсировало оживленностью магистралей.