– Не замечал ли ты, что у всех процессов имеются формулы? Некий единый алгоритм, по принципу которого все вокруг нас работает?
Дурак, улыбаясь и продолжая размазывать несчастного червя, ответил.
– Что я замечаю только, так это то, что если больше о таких вещах подумывать, сойти с ума быстренько так можно.
Аналитик, игнорируя ответ Дурака, продолжил.
– Все одинаково. Все. Даже эти толпы. Мы можем стоять тут сутками, а толпы будут все плыть и плыть. Они нас даже не замечают. Не замечают, что каких-то два чудака стоят посреди улицы под дождем и просто пялятся на них. Им все равно, что мы преграждаем им дорогу и ломаем их навигацию. Им всем приходится нас обходить. Мы ими управляем. А им все равно. Даже ляжем мы сейчас – они будут молча перешагивать. Потому что все они идут куда-то по своим делам. Ничто кроме результата этого дела их не волнует. Вон тот мужчина с букетом цветов торопится к очередной своей бабенке. Сегодня они переспят, а завтра утром ему позвонит жена. Тогда он пойдет и купит еще один букет, но уже дешевле и куцее. Так будет постоянно. Ему все равно. Все равно на процесс. Только результат. Не боле.
Дурак, на удивление внимательно прослушав речь Аналитика, ответил.
– Одинаково одинаково. А плохо ль это? Если есть система готовенькая, проверенная, решенная, то и не надо думать о поступках и последствиях. Думать и вовсе в целом не надо. От этого только боли головные, причуды всякие, как у тебя, пример на.
– Скучно не думать. Скучно.
– Ну, как же. Я вот не думаю совсем, за то веселья у меня – хоть делись со всеми! Я не думаю, оттого и улыбаюсь часто.
Аналитик не улыбался никогда. Недолго длилась непутевая беседа, и пошли они по домам.
Аналитик лежал на своем диване, потягивая косячок. Он глядел в грязный потолок совершенно молча. И думал. О системе. Дурак, придя в свои такие же вычурные, как витрины магазинов, апартаменты, уселся в кресло, врубил комедийное радио и весь вечер хохотал. Не думая. Засыпал он тоже улыбаясь и немного хохоча.