Не сказать, чтобы приказ воодушевил, но деваться некуда. Я набрала воздуха в грудь, подобрала слова для вопроса о брюнете и… Дедушка, выглянувший в прихожую, опередил меня, произнеся:
– А я вот с нашим новым соседом только что познакомился! Вы буквально на пару минут с ним разминулись. Славный молодой человек. Учтивый, неглупый, холостой… – последнее слово дед выделил особо, да так, что мне потребовалось некоторое время, чтобы из состояния «Ирэн Ирсен на боевом взводе» перейти в охурмительное. Причем охурмевала и обинжиривалась или, иначе говоря (с учетом того, что это дерево еще носит название фигового), офигевала я пару секунд.
Потому как уже настроилась оправдываться, приводить веские доводы касательно темных чар и, если надо, даже использовать главные методы самозащиты, такие как шантаж и угрозы… А тут того и гляди придется отбиваться от брачных намеков!
– Дедушка, я не замечала за тобой раньше таких наклонностей, – произнесла я наконец, решив, что раз это просто сосед, значит, я пока нигде не прокололась и можно с чистой совестью не оправдываться, а обижаться.
– Каких? – тут же поинтересовался господин Ирсен с видом абсолютной невинности.
– Учти, что почетная роль свахи в нашем районе принадлежит мисс Мидоун, – фыркнула я.
– Как ты такое могла подумать, внучка? У меня и в мыслях ничего подобного не было. Просто хотел рассказать тебе о господине Вирсенте…
– И решил упомянуть отсутствие супруги? – я вскинула бровь.
– Ну а вдруг? Попробовать все равно стоило, раз уж к своим коллегам ты абсолютно равнодушна, – ничуть не смутился дедушка, признавая свой промах.
– Даже не надейся от меня избавиться таким способом. – Я улыбнулась, чувствуя, как тревога окончательно отступает. Все же это простое совпадение. Да и брюнет мог быть совсем не тот. Мало ли в столице похожих спин и широких плеч? Это все усталость, расшатавшиеся нервы и богатое воображение. Именно они, не иначе, сыграли со мной злую шутку. Так что, переведя дух, добавила: – К тому же я не затем пять лет выгрызала свой диплом зубами, а потом еще два года доказывала на работе, что чего-то стою, чтобы все мои труды накрылись брачным покрывалом!
Дедушка на это лишь печально вздохнул. Ему хотелось правнуков. А еще «пристроить меня в надежные руки, пока жив», как он сам иногда выражался. Я же, наоборот, верила, что дедушка из чистого упрямства будет раз за разом обводить вокруг пальца костлявую, пока я не сменю фамилию.