Вспыхнул зеленый свет, и по улице помчались стоявшие до этого экипажи. Так что пришлось вернуться на тротуар. Благо, чтобы сделать это, потребовалось всего два шага.
Но перед этим рука сама собой сложилась в замысловатую фигуру, создавая темную сферу, в которую я вложила забористое проклятие. Его-то я мстительно и швырнула в спину последнего из психов, решивших устроить гонки посреди столицы.
Вот удивительно, запрещенная магия удалась с первого раза. А ведь порой у меня не получались даже простые бытовые заклинания. Сейчас сложное плетение так легко соскользнуло с пальцев, будто в прабабках у меня водились исключительно черные ведьмы. Хотя ни одной такой – если, конечно, родовая книга не врет – у рода Ирсенов не имелось. Лишь один ведьмак умудрился затесаться. Да и то случайно и, похоже, по очень большой любви.
Не иначе как сейчас, в минуту гнева, проявилось его наследие: темные чары не только соткались в один миг, но еще по прямейшей траектории, которую может задать лишь сильная (или сильно злая) рука, угодили точно в прямую статную мужскую спину. Широкие плечи, обтянутые кожаной курткой, лишь на миг дрогнули. Только тот, в кого я угодила, оказался не только отборной сволочью, но и исключительно крепкой: не то что падать, даже сбавлять ход не подумал! Ну не гад ли?!
Мне лишь и осталось, что досадливо глядеть на стремительно удалявшуюся темную, точно смоль, макушку. Да и стоило ли вообще смотреть на того, кого я больше никогда в жизни не увижу?
Впрочем, это длилось от силы пару секунд. Вспыхнул зеленый, и тронувшиеся с места экипажи быстро заполонили улицу. Я же, стоя на краю тротуара, обтекала. Как морально, так и физически. Коричневая жижа стучала каплями по мостовой. Платье было безнадежно мокрым.
Со злостью провела рукой по лицу, стирая грязь, шумно выдохнула, а затем, дождавшись нового сигнала регулировочного артефакта, перешла-таки этот проклятый перекресток, уже наплевав на то, что под ногами. Потому как если в ботинках хлюпает, как-то уже мало заботит, куда именно наступаешь.
Так что до мастерской я добралась хоть и вовремя, но напоминала грозовую тучу: была столь же мокра и готова метать громы и молнии.
Миновав проходную с бдительным, словно дракон, охранявший свое золото, вахтером, приложила ладонь к пропускному артефакту. Тот считал мою ауру, пропуская в холл. А после – еще два охранных контура, и я наконец оказалась в мастерской.