, вылетевшем из аэропорта Айдлуайлд в Нью-Йорке пятнадцать часов назад. И вот мы наконец приземляемся в Лондонском аэропорту.
Впереди лишь бескрайнее небо.
Первый этап первых европейских гастролей «Джаза в филармонии» Нормана Гранца подошел к концу, и члены группы приветствуют Лондон радостными возгласами.
А меня душит чувство вины.
Отчасти, как ни странно, из-за Мэрилин Монро. Она пишет мне раз в неделю, а я так и не отправила ни одного письма в ответ. Это работа Джорджианы. Но чувство вины накапливается, и его тяжесть давит на меня так, словно кто-то наступил мне на шею или положил наковальню на грудь. Мой брак разваливается, я почти не провожу времени с сыном, постоянно занята записями и выступлениями. Разве я могу просить прощения за то, что я певица? Но почему я вечно подвожу тех, кого люблю?
На прошлой неделе мне захотелось на что-то отвлечься. Я забрела в кабинет Джорджианы в Куинсе, нашла в верхнем ящике стола пачку писем от Мэрилин и принялась читать. Кузина несколько раз упоминала, что у Мэрилин отличное чувство юмора. Я надеялась прочитать что-то, что меня развеселило бы.
Но письма оказались на редкость откровенными. Даже чересчур. У Мэрилин тоже хватает проблем с мужчинами – от мужей и бойфрендов до сумасшедших отцов. И если мне придется прочесть еще хоть одно предложение о Джо Ди Маджо… Я за себя не отвечаю.
Но она затрагивает и другие темы. Некоторые письма я даже перечитывала.
Дорогая Элла,
движение за гражданские права – одна из важнейших проблем в современной Америке. Битва против сегрегации школ непременно должна завершиться победой. Я бы предпочла, чтобы люди были менее терпеливы…
Она прямо заявила, что поддерживает движение. Это такой голливудский жест. Я не до конца уверена в ее искренности. Однако большинство американцев – что белых, что черных – не знают, что я думаю о движении. Само собой, я негритянка, поэтому они считают, что я безоговорочно поддерживаю Национальную ассоциацию содействия прогрессу цветного населения. Так и есть, но я не затрагиваю подобные темы открыто. Гражданские права – слишком серьезная проблема, чтобы обсуждать ее с каждым встречным, и уж тем более с любопытными репортерами, ищущими способ тебя опозорить.
Может быть, мне не стоит так уж строго судить Мэрилин. Вполне возможно, у нее есть свой пиар-менеджер, который запрещает ей говорить с журналистами о движении за гражданские права. «Они здесь не за тем, чтобы слушать твое мнение о политике», – так говорит Хейзел Уикс, мой пиар-менеджер.