Наши взгляды пересекаются.
Уголок его губ чуть вздрагивает, но это скорей смахивает на конвульсию, нежели улыбку.
Вышагиваю к нему, чувствуя, как его взгляд буквально прикипает к моим бедрам, вырисовывающим в воздухе восьмёрку. И внутри меня взрывается первый фейерверк, знаменующий маленькую победу женщины над мужчиной.
Этап первый – деморализовать противника.
Нас с Куравиным разделяет всего несколько метров сгущённого и наэлектризованного воздуха.
Прокручиваю в голове эффектную реплику, с которой пройду мимо него, обдав облаком ненавязчивого парфюма, как вдруг дорогу мне преграждает Роман.
Откуда только взялся, блин?! Всё торжество момента изгадил.
– Алиса, доброе утро! Выглядишь… Вау!
– Спасибо, Ром, – выглядываю из-за его спины на Куравина, который моментально отворачивается, с преувеличенным интересом разглядывая трещину на стене.
– Слушай, тиражи той книги про хоккеиста отпечатаны.
– Правда? Ну, слава всем богам!
– Ага! Вот, тебе экземплярчик спёр. Держи, поставишь на полку к коллекции.
Роман передаёт мне книгу.
У нас всё издательство знает о моём маленьком хобби – я собираю книги, которые самостоятельно вела. Это мои детки. У меня уже солидная коллекция в кабинете, и всякий раз, когда я бросаю взгляд на плоды трудов своих, понимаю, что работаю не зря. Ведь каждая из этих историй нашла своё место в сердцах людей.
Рома мнётся, глядя на меня с необыкновенной серьёзностью.
О, нет!
Знаю я этот его взгляд! Сейчас снова начнутся неумелые подкаты, от которых мне придётся увиливать. Ромкины попытки пофлиртовать заставляют меня сомневаться в человечестве как таковом.
– Тираж уже готов к отгрузке, – сообщает он, награждая меня своей фирменной улыбкой с налётом липкости. – Может, и мы с тобой отгрузимся куда-нибудь сегодня вечерочком, м?
Его ладонь ложится на моё плечо, поглаживает осторожно.
Вверх-вниз.
Бррр…
Чёртово платье! Зря я его надела.
– Ох, Ром, знаешь, я бы с радостью…
– Аксёнова сегодня занята, – Куравин въезжает между нами танком, брезгливо стряхивая с меня руку Романа.
– Занята? – Рома возмущённо вскидывает бровь. – И кем же, позвольте узнать?
– Чем. Она проторчит здесь допоздна, разгребая собственные косяки.
Теперь приходит моя очередь возмущаться.
– Какие ещё косяки?
– Эти, – Куравин припечатывает к моей груди несколько папок. – На этот раз будьте внимательны при заполнении документации.