В углу самолета устроилась молодая пара. Мужчина лет 30-35 и девушка на лет 5 моложе. Они тихо о чем-то шептались, повернув головы друг к другу. О них я понял только одно – она любила его, ее глаза говорили об этом, ее взгляд. Такими глазами можно смотреть только на любимого человека. Любил ли он ее? Честно, я не понял.
В самолете было еще пассажиров 5. Но их я не успел разглядеть, пока шел до своего места. Я удобно устроился около иллюминатора, достал телефон, чтобы отключить интернет и звук, как вдруг около меня плюхнулась девушка с громким выдохом.
– Анжела. – Она вальяжно подала мне руку, натянуто улыбаясь.
– Валера.
– Ааа… – Протянула она, надувая жвачку. – Военный.
– Это Вы поняли по моему виду? – Я не мог сдержать улыбки.
– По интонации, с которой Вы представились.
Снова жвачный шарик вырос между нами, и мне в ноздри ударил мятный запах.
– Тогда я тоже попытаюсь угадать. – Сделал попытку я.
– Ммм… Я буду удивлена, если угадаете…
– Писательница.
– Как?
– Ваш багаж. – Кивнул я на ее полуоткрытую сумочку, полную газетных вырезок, заметок и журналов.
– Вы прям разведчик. – Шарик лопнул, и ее губы стали белыми.
Я про себя улыбнулся, но не стал развивать эту тему.
– Готов поспорить, Вы хорошо пишете.
– А то ж.
Заработал двигатель, и затихли все разговоры. Старшая бортпроводница, девушка с пышной светлой челкой, провела инструктаж, и самолет начал медленно набирать скорость. Мы пристегнули ремни и приготовились к взлету. Я с детства люблю самолеты. Мы с родителями жили недалеко от военного аэродрома, и я каждый день смотрел, как поднимаются эти железные птицы в воздух. Когда-то я мечтал сидеть за штурвалом самолета, чувствовать высоту, скорость и свободу. Мечты существуют не только для того, чтобы исполняться, но и для того, чтобы оставаться мечтами.
Через десять минут после взлёта самолёта моя спутница открыла книгу, а я повернулся к иллюминатору и стал наблюдать, как под нами проносятся облака. А вернее сказать: мы проносимся над облаками. Вдруг позади загремела тележка. Старшая стюардесса, которая встретила меня при посадке в самолёт, приблизилась к нашим местам. Тележка была настолько старая, что одно её колесо покосились, поэтому звук, издаваемый ей, был очень громкий и неприятный. Стюардесса с натянутой, но довольно приятной улыбкой спросила: