Платону свойственно редкое сочетание гениальной способности предугадывать историческое будущее, филигранной изобретательности и ответственности, серьезности пророка, озабоченного опасностью искажения его прогнозов, банальностью и примитивизмом в истолковании его идей, спекуляцией на них, насильственным внедрением их в жизнь. Он меньше всего дает оснований для этакой снисходительности, сквозящей в некоторых работах, и от подобного рода «почитателей его таланта» «уходит» в заоблачную высоту мира идей, сразу обнаруживая «дистанцию огромного размера».
Платон отталкивается от своей основной мировоззренческой посылки о том, что существуют два мира – мир идеального, того, что никогда не станет реальным, и мир реального, что находится в становлении (γενεσις) и не обладает идеальным бытием. Один из миров познается разумом, другой – чувствами. Процесс познания и объяснения действительного бесконечен. Истинного знания у смертных не бывает, познаваемость мира под большим вопросом. Накопленных сведений никогда не достаточно науке для радикальной и гарантированной от неудач коренной переделки общественных отношений.
Отрицая в принципе успех социальных преобразований посредством соединения общих усилий теоретиков государственной мудрости и практиков стихийного эмоционального протеста против несправедливости, Платон тем не менее выступает сторонником мирного, культурного развития общества.
Платон идеалистичен, когда выдвигает идею общего блага (τόάγαϑόν), переоценивает прочность нравственных устоев идеального государства, «зацикливается» на этической проблематике, завещанной Сократом. Добродетель, и у того и у другого отождествляется со знанием, единство всех добродетелей скрепляет знание. Но потом Платон признает и другие добродетели, основанные на более верном и точном представлении о социальной действительности. Некорректное поведение человека в общественно-политической, государственно-правовой сфере трактуется им не только как следствие невежества и заблуждения, но и как результат недостатка самообладания, ослабления контроля над неразумными влечениями человеческого эгоизма. Отсюда следует важный вывод: разум вносит порядок в человеческие отношения, а закон устанавливает ту меру поведения, которая есть реальное высшее благо. Так «обычная добродетель» предшествует «добродетели совершенной», подобно тому как музыкальное и гимнастическое образование предстоит научному. Отсюда необходимость предоставления в государстве высших постов философам, поскольку именно им доступно глубокое и истинное знание идеи добра.