– Кира… Кира…
Только это не сон.
А тяжёлое расплывшееся тело моего отчима сейчас лежит на мне. Придавило к полу. Я не могу дышать, пока его слюнявый мокрый рот елозит по моему лицу, шее, и это он всё шепчет свою присказку:
– Кира… Кира…
Я помню, что я в банке. Я за прозрачной стеной. Ни один монстр не тронет меня. Монстров не существует…
И тут сознание постепенно возвращается ко мне. Я вспоминаю свой опустевший тайник. И новости о Волкове. Пока всё это не складывается в логическую цепочку в моей голове. Точнее, это до такой степени очевидно, что я сама не хочу в это верить.
Но здесь и сейчас прямо на мне лежит вдруг осмелевший Гена, и я чувствую сквозь тонкую ткань его напрягшийся член.
Я крепко зажмуриваюсь, как будто от того, что я закрою глаза, всё исчезнет. Но кислый прогорклый запах изо рта мужчины душит меня, не даёт отключиться. Я так слаба, что не могу пошевелить рукой или ногой. Я как безвольная кукла вуду, приколотая булавками к полу.
Вани нет… Он не спасёт меня. Это не может случиться со мной. Ни за что…
И пока пьяные липкие руки шарят по моему безвольному телу, оформившаяся, чёткая мысль с жёсткими краями прорезает мой мозг: это ни за что не случится со мной.
– Ну что сучка, думала, этого никогда не случится? – хрипло шепчет в ухо мой отчим, и, как ни странно, его голос придаёт мне сил.
Словно будет меня ото сна. Возвращает из забытия. Я концентрируюсь на ощущениях и чувствую под подушечками пальцев шершавый пол. Грязный. Провожу по нему, и пыль собирается на моей коже катышками.
– Сейчас ты своё получишь, – уже совсем плохо соображая, бормочет Гена, пока пытается расстегнуть тугую молнию на моих джинсах.
Да будет благословен тот человек, который придумал молнии! Надо будет узнать, кстати, кто это, – так некстати вертится у меня мысль в голове.
– Ну что, где твой паскудный братец? Свалил… – удовлетворённо, с придыханием шепчет отчим, всё ещё сражаясь с замком, а мои пальцы утыкаются во что-то твёрдое. Прохладное.
Банка! Мой стеклянный банк. Ну что же, Кира, решайся, – твёрдо произносит внутри меня чей-то голос. И я обхватываю ладонью округлый скользкий бок, всё ещё сомневаясь, всё ещё опасаясь последствий.
Последствий, которые изменят навсегда мою жизнь.
Но молния наконец-то сдаётся под пьяными пальцами Гены, ползёт вниз и открывает конвертик моего лобка.