– Тебе должны были позволить хотя бы увидеть его портрет, – ответила я, сдерживая слёзы.
– Какой портрет? Эти варвары считают, что рисовать чьё-то лицо – значит, красть часть его души. По крайней мере, ходят такие слухи, – она попыталась рассмеяться, но смех вышел надломленным.
Нам дали всего несколько минут на прощание. Роза крепко обняла меня и прошептала:
– Не позволяй им загнать тебя в угол. Ты сильнее, чем думаешь, Гвен. Сильнее их всех.
С этими словами она уехала, оставив меня с пустотой в сердце. В тот день я словно потеряла часть себя.
Закрыв крышку шкатулки, отогнала грустные воспоминания. Встала и подошла к окну. Небо, как всегда, было затянуто пеленой, сквозь неё едва пробивался рассвет.
Сегодня ещё один грустный день – пришёл черёд Мари покинуть аббатство. Мы обе неделю назад закончили обучение. Ей пора отправляться в королевскую канцелярию, отрабатывать свой долг стране. Моя же судьба пока оставалась неизвестна.
После отъезда Розы наша дружба с Мари стала ещё крепче. Мы сплотились и преодолевали трудности вместе. Впрочем, к нам никто не лез, понимая, что мы не дадим себя в обиду и не станем молча терпеть издевательства.
Тут вспомнилась Беатрис. Блондинке пришлось задержаться в аббатстве ещё на год, поскольку её престарелый жених внезапно скончался.
– Видимо, Всевышний услышал её молитвы, – шепнула мне тогда Роза.
Но радость Беатрис была недолгой. Её отец, барон Оствик, быстро нашёл ей новую партию – ещё одного богатого старика, на сей раз лорда восточных границ. И этот старик по слухам являлся настоящим тираном и садистом. И это её сломило: из надменной, уверенной в своей власти стервочки, она превратилась в тихую, замкнутую девушку с вечной тенью страха в глазах.
Однажды я случайно увидела её в часовне, когда зашла туда перед сном. Беатрис стояла на коленях у алтаря и плакала, не сдерживая рыданий.
– Пожалуйста, не надо, – шептала она сквозь слёзы. – Не отправляй меня к нему. Пусть лучше я стану монахиней, чем его женой.
Я тихо отступила, не желая нарушать её уединение. В тот момент я ощутила странное сочувствие к своей бывшей мучительнице. Судьба играла с нами по-разному, но одинаково жестоко.
Вскоре за Беатрис приехала свита её нового жениха. Хмурые воины в тяжёлых доспехах, с гербом медведя на щитах. Она покинула аббатство, не попрощавшись даже с теми немногими подругами, что у неё остались. Просто села в карету и отбыла прямо в замок будущего супруга. Последнее, что я запомнила – её бледное лицо, напоминающее восковую маску.