– Тебя надо зашить еще раз и перевязать, а потом вытащить проклятие. Иначе рана снова разойдется. Так что я сейчас схожу за лекарской котомкой и вернусь…
С этими словами я развернулась на пятках и уже сделала шаг к лестнице, как мне в спину прилетело:
– Рангер…
– Что? – Я невольно остановилась и обернулась.
– Меня зовут Рангер, можно просто Ран, – повторил пепельный и приподнял бровь. С намеком так приподнял.
Пришлось вынужденно ответить.
– Веризия… Изи Дэйрис, – представилась я по привычке уже новой фамилией.
– То, что Дэйрис, я в курсе, – усмехнулся этот невозможный пепельный. Вот ведь язва!
Хотела ответить что-нибудь ехидное, чтобы оставить последнее слово за собой, но решила: я девушка экономная, поэтому не стоит транжирить словарный запас на всяких доходяг. Так что лишь гордо вскинула голову и направилась к лестнице.
Ступени надрывно заскрипели под моими шагами, когда я поднималась на второй этаж. Толкнула дверь в комнату, где хранились мои вещи. Вечерний свет проникал сквозь узкие окна, играя бликами на полках, где в ряд уже успели выстроиться бутыльки с зельями, амулеты, книги по магии, пара противней, на которых сушилась тыквенная, демоны ее дери, пастила… Просто я не знала, что еще можно сделать из этой рыжей напасти, которую мне регулярно подкидывали под дверь в знак то ли благодарности, то ли откупа…
Среди всего этого я нашла то, что мне было нужно: нитки, иголку, склянку с первачом и обезболивающее зелье. А еще бинты, что были аккуратно уложены в мой целительский кисет. Тот стоял рядом с бутылью, в которой настаивался болиголов.
Спустившись обратно на первый этаж, я увидела, что супружник запрокинул голову, прикрыл глаза и стиснул зубы. Ясно. Терпит… Даже не стонет. «Надо же, выдержанный какой мне попался, прям как столетний коньяк», – промелькнула мысль, когда я подошла к раненому.
– Как себя чувствуешь? – поинтересовалась я, начав заговаривать зубы.
Заговаривать, увы, не буквально, а фигурально: сил на чародейство у меня не осталось ни капли, резерв был вычерпан до дна. Так что приходилось отвлекать, используя дар красноречия, а не магический.
– Я чувствую себя так, как будто хочу хорошо прожаренную отбивную, – отозвался Ран, не открывая глаз.
– Хорошо. Значит, будет отбивная, – покладисто согласилась я, вдевая нитку в иголку. Задумывалась ли над тем, что говорю? Навряд ли. Все мои мысли сейчас были о том, как бы поаккуратнее залатать глубокую рану: придется накладывать несколько швов, один поверх другого, на разные слои. Задеты и брюшная полость, и глубокие мышцы, и поверхностные… – Ты как, охотиться умеешь на кого-то, кроме демонов в пустошах и дам на балах?