Понятное дело, что Элла очень боялась, что с минуты на минуту нас окружит толпа фоторепортеров и запечатлеет невесту не рядом с шикарным лимузином, а на фоне грубого чёрного гелендвагена.
Рассказывать о том, что я приказал охране оцепить территорию ресторана и не пропускать этих инфососущих пиявок, не стал. Незачем расстраивать оборотку ещё сильнее, ведь у нее как-никак свадьба…
– Милая, в горе и радости, богатстве и бедности… Помнишь? – усмехнулся и всё же остановился, чтобы протянуть руку своей женщине.
Даже сумел выдавить из себя жалкое подобие улыбки, от чего Эллочка растаяла, а может, смекнула, что нет поводов для ссор и истерик. Я теперь ее муж, и она должна слушаться, если хочет сохранить наш брак.
До дома ехали молча. Я просто смотрел в окно, любуясь ночным городом, а оборотка недовольно сопела, вероятно, страдая от того, что сумочка с телефоном остались в ресторане.
А ведь Элле, бедняжке, так хотелось запостить шикарный номер для новобрачных, красивое кружевное белье и, конечно, чашку утреннего кофе с сердечком из пенки, и главным тут было бы не сердечко вовсе, а колечко на одном из пальцев, которыми девушка бы держала эту самую чашку.
А я взял и эгоистично лишил ее всего этого…
Стыда за свой поступок я не испытывал. Злило то, что женщине, которая стала моей, важнее вся эта показушная хрень, а не я лично.
– У меня здесь даже не во что переодеться! – рыкнула, входя в мою квартиру, в которой между прочим до этого не было ни одной особи женского пола, не считая горничной, которая приходила два раза в неделю и наводила марафет в моей холостяцкой берлоге.
Ну, раз я уже не холостой, то мне захотелось поделиться этим пространством с женой, чтобы она оценила и, осмотревшись, узнала обо мне что-то, что не предназначено для общественности.
Возможно, это хоть как-то поможет нам сблизиться, ведь мы теперь как-никак семья…
Хотя надеяться на то, что Эллочка радостно всплеснет руками и начнёт хозяйничать, обустраивая любовное гнездышко, глупо.
Моя жена явно рассчитывала на то, что мы будем жить в особняке Вольских, и, видимо, слова о том, что я в родительском доме бываю нечасто, пропускала мимо ушей.
– А зачем тебе вообще одежда? – спросил, намекая на то, что у нас вообще-то брачная ночь, а сексом в одежде не особо удобно заниматься.