Пришлось после выпускных экзаменов готовиться к вступительным. А в начале августа пустились в дорогу.
Отец мог и сам добраться: довоенная молодёжь рано взрослела. Дед решил иначе. С одной стороны, Тимофей Фёдорович основательно загрузился продуктами для родственников, обещавших приютить мальчишку, а с другой, хотел помочь ему приодеться.
Эра междугородных автобусов не наступила, до Геническа ехали попуткой. Оттуда поездом, с пересадкой в Новоалексеевке, до Джанкоя. Дальше – по однопутной железной дороге в опалённом засухой восточном Крыму.
Стоял знойный август; по данным архива погоды, температура превышала 30 градусов. Представляю, как состав осоловело тащится в степи, стоит на разъездах, пропуская встречные. В раскалённом на солнце вагоне нечем дышать. Увядшая пожухлая трава устилает землю, бурые стебли бурьяна покачиваются на волне суховея. Кое-где на ровной, как стол, поверхности возвышаются курганы – часовые ушедших веков.
Оазисами в пустыне выглядели станции, особенно Сейтлер (Нижнегорская), где вековые тополя и сады пили воды Салгира и его притока Биюк‑Карасу.
После Владиславовки, откуда разбегались керченская и феодосийская ветки, рельеф стал разнообразнее: глубокие балки, долины, холмы. Постояв на станции Сарыголь (сейчас Айвазовская), предпоследней, отправились дальше. Подросток, понятно, смотрел во все глаза.
Слева за вагонным окном открылось море, слитое с широким устьем Байбуги. А с противоположной стороны потянулся проспект Ленина, с 2003-го проспект Айвазовского.
Поезд нырнул под Межениновский пешеходный мост. Справа от него выглянул из пышной зелени особняк. Он и сейчас похож на дворец из восточной сказки – миниатюрные минареты, купола-полусферы, колонны, крытые галереи, террасы, стрельчатые арки, мозаичные окна, ажурные решетки, стройные кипарисы. Это, пояснили отцу, один из первых в Крыму санаториев для трудящихся, а до 1917-го – дача Стамболи, сына табачного фабриканта.
За невысоким серокаменным заборчиком проплыли роскошные особняки. Вот, указал кто-то знающий, вероятно из местных, Инфизмет – Институт физических методов лечения с грязелечебницей. А вот санаторий для работников железной дороги, больных туберкулёзом.
До революции это были, сообщает автор современного путеводителя, «виллы богатейших промышленников и иных достойных граждан Феодосии, Крыма и обеих столиц». После бегства хозяев, пояснил сыну Тимофей Фёдорович, советская власть устроила в их дачах здравницы для рабочих и крестьян.