– Н-нет. Не в этом дело. Дело в том, что…
– Ладно. Я отдам тебе. Я дам тебе это, так что…
Ю Сонхва достала из сумочки два миллиона вон наличными и протянула их, как будто собиралась выбросить. Казалось, она держала деньги наготове на случай, если Сеол однажды придёт к ней вновь.
– Возьми это и, пожалуйста, уходи, прямо сейчас. Мне нужно возвращаться к работе. – Её голос, полный обиды и гнева, ворвался в его тело и начал колоть его словно кинжалом. – Возьми и никогда больше не появляйся передо мной.
Когда-то давно она была доброй, любящей девушкой.
– Это последний раз, когда я закрываю на тебя глаза. Не думай, что в будущем сработает ещё одна подобная дешёвая уловка.
Казалось, что она перешла грань презрения к нему и теперь ненавидит его.
«Возьми себя в руки, возьми себя в руки…»
Он стоял, беспомощно хлопая губами, некоторое время, прежде чем ему удалось с большим трудом выдавить из себя несколько слов.
– Прости… что пришёл к тебе во время работы.
– ?
– Мне нужно кое-что сказать тебе… Но я подумал, что если не смогу сегодня, то не смогу никогда… Т-так что, я…
Сеол Чжиху начал кусать губы. Это было не то. Это было неправильно. Даже он не мог понять, что за тарабарщину он несёт. Он так много хотел сказать ей, но в голове был сплошной беспорядок, который невозможно было распутать.
Медленно.
Он должен был сделать это, медленно.
Сегодня был последний день.
В отличие от своей семьи, с Ю Сонхвой он должен был разобраться сегодня.
Сеол Чжиху снова принял решение, и только тогда в его сердце вернулось спокойствие.
– Я знаю, что ты очень занята, но можем ли мы поговорить? Десяти… пяти, нет, даже трёх минут будет достаточно.
– … – После недолгого молчания Ю Сонхва убрала руку с деньгами. Он поднял взгляд, немного надеясь, но её глаза оставались холодными и критичными.
– Хочешь поговорить?
– Да…
– Сколько ещё раз я должна тебе повторить? Если ты хочешь поговорить со мной, то иди в казино и подай заявление на запрет на посещение! Я сказала тебе, что подумаю о разговоре с тобой после этого.
– У-уже. – Быстро ответил Сеол. Ю Сонхва вскинула брови.
– Что ты сказал?
– Я уже подал заявление на пожизненный запрет. Я сделал это утром, перед тем как прийти сюда.
– … Ха.
Она издала протяжный вздох и уставилась на небо.
Она закрыла глаза и даже прищёлкнула языком. Как будто она имела дело с кем-то, кого невозможно спасти. Хотя она не сказала прямо: «Ты лжёшь, не так ли?» Сеол показалось, что он всё равно услышал эти слова.