– … Особые условия? – прокурор Хон с недовольным выражением лица зачитал контракт, который ему вручил До Ун.
– Если мы это сделаем, то выплата остатка будет слишком запоздалой.
– Это потому что снос задерживается. В любом случае, цель состоит в том, чтобы принять во внимание состояние здоровья матери…
– Я просто продам его прямо сейчас.
– Чего?
– Я говорю, что мы просто продадим дом без каких-либо особых условий. У меня нет столько свободного времени, чтобы приезжать сюда снова. – сказал прокурор Хон, возвращая документы.
– …
До Ун, продолжая спокойно наблюдать за прокурором Хоном, забрал документы обратно.
Сэ Вон, которая итак была полна гнева, взорвалась:
– Перестань делать то, что хочешь ты! Мама прямо сказала мне, что не продаст дом. Даже если и продаст, то нужно достаточно времени, чтобы убедить ее и объяснить ей всё!
– Мне всё равно. Я могу продать его, поскольку я наследник, после того как мама будет признана недееспособной. – уверенно сказал прокурор Хон.
– Чего?!
У Сэ Вон закружилась голова. Она также прекрасно понимала, что для прокурора Хон Джи Вона, подобные вещи не составили бы никакого труда. Но доходить до такого…
До Ун поймал Сэ Вон, у которой закружилась голова. Она посмотрела на него с возмущением. Хотя До Ун тоже был смущен историей о недееспособности, он сохранял невозмутимое выражение лица.
Прокурор Хон продолжил:
– Поэтому, пожалуйста, продолжайте работу над контрактом через меня. Полагаю, Вам придется составить новый договор, без каких-либо особых положений.
– Мама же тебя воспитывала с такой любовью… – сказала Сэ Вон, сжав зубы от злости.
Но прокурор Хон даже глазом не моргнул.
– Она была такой с самого детства. Я же говорил тебе, что, когда ты злишься, не обращайся ко мне на «ты», я твой оппа.
До Ун, который молча наблюдал за речью прокурора с равнодушной улыбкой, медленно открыл рот:
– 200 миллионов.
– ?..
– 200 миллионов кажется слишком много. Осмотрев дом еще раз, я понял, что дом старше, чем я думал. Каким бы щедрым я ни был, чувствую, что могу дать вам только 100 миллионов вон. Что будем делать?
– Что вы сказали? Вы шутите, что ли?!
– Но… – сказал До Ун с улыбкой, словно поддразнивая прокурора Хона.
– Меня привлекают эти особые условия, и я хочу купить их за 100 миллионов.
– … Кто ты?
Наконец, прокурор Хон показал свое настоящее лицо.