– Не забывай, на чьи деньги ты…
– Засунь свои деньги себе в задницу, – ору я в трубку и завершаю вызов.
Бросаю телефон на кровать и закрываю лицо ладонями.
– Кажется, всё прошло не очень хорошо?
Я оборачиваюсь. Лёха стоит в дверях с двумя дымящимися чашками.
– Ну теперь пути назад для меня уже точно нет, – обречённо говорю я.
Мы садимся завтракать. Лёха раскладывает на письменном столе чашки и бутерброды. Какое-то время оба молчим: мне нужно переварить всё то, что успело случиться за утро, а Лёха, судя по всему, сдерживается, чтобы не сказать, какой я идиот и психопат.
– Давай уже, говори, – ворчу я себе под нос.
Подруга не отвечает, только смотрит наверх и крутит в воздухе бутербродом, как будто это помогает ей подобрать правильные слова.
– Думаю, тебе здесь будет проще, – выдаёт она.
– Чего? – удивляюсь я. Такого ответа я не ожидал. – Что ты имеешь в виду?
– Ну… Твой отец, – она опять замолкает. – Не знаю, как сказать, чтобы тебя не обидеть.
– Говори как есть.
– Ты его боишься. И если ты останешься в его доме, то в итоге будешь делать то, что он скажет. Так и раньше было, но я не помню, чтобы вы хоть раз так сильно ругались, так что… И ты знаешь, на что он способен.
– Лёх, я больше не маленький. И я сомневаюсь, что он сделал бы это снова.
До первого класса отец ни разу не поднимал на меня руку. Не знаю, почему это стало происходить именно тогда. Может, потому что ему казалось, что я недостаточно серьёзно отношусь к школе, а может, дело было в том, что отец в то время открыл свою первую клинику и каждый день был напряжён до предела. Но повод для первого раза он выбрал совершенно дурацкий – второе место в конкурсе гербариев.
А в последний раз это случилось через полгода, когда я чуть не оглох на одно ухо от его удара, и он решил, что такие методы воспитания приносят вреда больше, чем пользы, и с тех пор меня не трогал. Я редко вспоминал об этом, а вот Лёха его за это так и не простила.
Отцу и без физических наказаний всегда удавалось донести до меня, что есть только два варианта: ты либо лучший, либо никто.
– Ты же не хочешь оставаться с ними, да? – спрашивает подруга.
Я киваю в подтверждение.
– Ну тогда надо думать про работу и жильё, так?
Я снова киваю.
– Это и здесь есть. Какой смысл ехать обратно?
Когда Лёха говорит это вслух, я убеждаюсь, что, возможно, я не сошёл с ума, и это действительно начинает походить на какой-то план.