А мне почудилось, что я даже запах духов этой стервы чувствую, будто Марк им пропитался весь насквозь.
– Ты. Ей. Воняешь! – я схожу с ума, но я не могу остановиться. Все вокруг пахнет этим резким холодным запахом, как эта ледяная тощая София.
Здесь все чужое вокруг, а мне нет места. Даже в кровати с любимым мне нет места!
Я вскочила с постели и побежала в другую спальню, захлопнула за собой дверь, и меня прорвало в слезы. Они покатились градом вместе с мыслями о том, что я как ни пытаюсь, не могу вписаться во все эти ритмы, в толпы людей, в его работу, из-за которой мне не осталось места.
Сползла по двери и села, уткнувшись в колени лицом.
– Настя! – Марк с той стороны постучал ладонью, – открой, что за истерика? – а я не могла и слова сказать, губы дрожали, горло свело, – малышка, ну что с тобой? Ну, поговори со мной. Что с тобой не так?
– Все со мной не так! – опять вырвалось само собой. Но я уже понимала, что это какая-то действительно бесконтрольная истерика, которую нужно прекращать.
Но она не выключается. Краны открыты, эмоции рвут, меня трясет.
И виноват в этом не Марк. Он ведь не виноват. Это я дура…
И опять прорвало.
– Настюш, – голос с той стороны уже не был раздраженным, – малыш.
– Иди спать, – всхлипнула я, – я хочу побыть одна, – очень тихо, а потом опять громко, – пожалуйста, иди спать!
Я должна побыть одна, чтобы взять себя в руки не сделать еще хуже.
Иначе меня совсем сорвет с катушек и пострадает ни в чем не повинный Марк.
Утром я проснулась от того, что меня кто-то обнял со спины и подтянул к себе поближе, вжимая в горячую грудь спиной. Я растеряно моргнула и отпустила подушку, в которую плакала, пока не отключилась под утро.
А руки… я узнаю этот аромат и тело, что чувствую. Вслепую могла бы его узнать или в кромешной адской тьме.
Вчерашний скандал вдруг показался мне таким глупым и высосанным из пальца, захотелось стыдливо спрятать опухшее, некрасивое лицо в подушку. Ведь все, что я сейчас чувствую, – это невыразимую любовь Марка, с которой он прижимает меня к себе.
– Мне так тебя не хватало, малышка, – прошептал он в мои волосы и оставил мягкий поцелуй на затылке, – кровать без тебя как огромная холодная пустыня.
Я не знаю, что мне делать со своими эмоциями и подозрениями. Ведь, возможно, это всего лишь гормоны играют во мне, делая из каждой проблемы самую настоящую катастрофу.