Хорошо быть мной: Как перестать оправдываться и начать жить - страница 13

Шрифт
Интервал


Малыши еще могут позволить себе думать, что кто-то плохой, но с детьми постарше мы разбираем их истории о том, что «училка меня ненавидит», на факты и интерпретации.

Люди и правда не обязаны их любить, хотеть с ними дружить или уважать. Я научила детей выражению «бо́льная правда». Оно содержит важное уточнение – «правда». Правду важно научиться выдерживать. И я передала детям эти навыки, обучила их самокоучингу, и потому они не застревают в своих проблемах, а разбираются с эмоциями и учатся коммуницировать с миром из состояния интереса.

Но прежде чем это произошло, мне пришлось пройти через стыд и вину перед дочерью за то, что, не зная о ее нейроотличии, мы буквально заставляли ее «быть как все» – много читать, не вертеться, а быть усидчивой, не говоря уже о том, чтобы быть «хорошей девочкой». Той, кем когда-то была я сама. Той, которая угождает, чтобы быть принятой, печет гостинцы учителям и воспитателям на все праздники и готовит подарки всем знакомым. Той, кто всегда улыбается, старается «как лучше» для других, потому что «так принято», «держит лицо», как воспитанная девочка, и «не опускается до их уровня».

Такие девочки и в браке будут «такой, какой ты хочешь, только не оставляй меня».

Не будут иметь своего мнения. А их выросшие дети будут забывать поздравлять их с праздниками, потому что мать, желая быть хорошей, полностью растворялась в них.

Я не хочу подобной жизни для своих дочерей. Как когда-то решила, что не хочу такой жизни и для себя самой.

Пока мы сами себя не уважаем в этом стремлении быть принятыми, никто не будет нас уважать.

Героиня книги «Семь дней в июне»[9] говорит об этом так:

Я отказываюсь складываться в несколько раз, чтобы не оттолкнуть мужчину.

Обучая детей уважению к людям, я обучила их уважению к себе. Жаль, что это случилось уже после того, как им пришлось столкнуться с его отсутствием со стороны окружающих.

Глава 4. Макс

Мой папа – долгожданный сын после четырех дочерей. Апа безумно его любила и так же сильно полюбила мою маму, а потом и нас, своих кровных внучек.

В два года меня впервые привезли в аул на родину отца.

Аул когда-то принадлежал отцу Апашки, ее здесь очень уважали и любили.

Апашка была статной, яркой, сильной женщиной. Очень волевой, с непростой судьбой единственной дочери бая, бежавшего от раскулачивания.