Работа поглощала её целиком, высасывая силы и эмоции. Восемь часов на ногах, с тряпкой, шваброй или гудящим пылесосом. Бесконечные коридоры, сверкающие полы, стеклянные стены, которые, казалось, специально созданы, чтобы на них оставались отпечатки пальцев. Она научилась двигаться быстро, механически, отключая мозг. Правая рука – вперед, назад, круговое движение. Левая рука – распылить, протереть насухо. Шаг в сторону. Повторить. Снова и снова.
Её руки, когда-то ухоженные, с аккуратным маникюром, теперь были сухими, с покрасневшей кожей и мелкими цыпками от постоянного контакта с водой и химикатами. Дешевый крем, который она купила в супермаркете, почти не помогал. Спина ныла тупой, монотонной болью к концу дня. Ноги гудели. Но физическая усталость была ничем по сравнению с моральным истощением.
Она была невидимкой. Люди в дорогих костюмах проходили сквозь неё, не замечая, продолжая свои важные разговоры о сделках, проектах, миллионах. Иногда она ловила обрывки фраз, которые казались ей словами из другого измерения. Их мир был так далек от её реальности с подсчетом копеек на хлеб и страхом перед завтрашним днем.
Коллеги по клининговой службе были разными. Большинство – такие же молчаливые, усталые женщины, поглощенные своими проблемами. С ними Алина обменивалась лишь короткими, необходимыми фразами. Но была и Светка, разбитная девица лет двадцати пяти, которая работала здесь уже год и знала все сплетни.
– Слыхала, Лебедева? – зашептала она однажды Алине в курилке для персонала, куда Алина зашла просто погреться на пару минут. – Волчара вчера опять рвал и метал. Какой-то там начальник отдела накосячил с отчетом. Говорят, вылетел пробкой в тот же день. С волчьим билетом, ага.
Алина поежилась, хотя имени своего бывшего мужа не произносила. Фамилия была распространенной, но каждый раз это слово – Лебедева – отдавалось в ней глухим уколом.
– Жуть, – тихо ответила она, стараясь не выдать своего интереса или страха.
– А то! – Светка затянулась дешевой сигаретой. – С ним шутки плохи. Он как айсберг – что на виду, то цветочки. А что там, под водой… Говорят, у него врагов – пруд пруди. И все боятся. Потому что он не прощает. Никогда.
Разговоры о Волкове всегда велись вполголоса, с оглядкой. Его тень витала над всей империей, от сверкающих кабинетов наверху до подсобных помещений внизу. Иногда Алина видела его издалека – стремительный силуэт в окружении свиты, пересекающий холл или выходящий из лифта. Каждый раз её сердце замирало, и она старалась стать еще незаметнее, еще меньше, боясь снова попасться ему на глаза, боясь снова ощутить на себе этот ледяной, обесценивающий взгляд.