Томас одобрительно кивнул и обратил взгляд к девушке. Некоторое время он её разглядывал, но пленница так и не опустила глаза, гордо вскинув подбородок.
– Откуда ты? – наконец спросил он.
– Моё имя Ингерд, дочь ярла Роскильда.
– Из Тунгарда?
– С Северных Островов Драконьего Архипелага.
– Ого! – удивлённо присвистнул Томас, – Как же тебя угораздило очутиться на Эрендане?
Мои познания в географии были весьма ограничены, но и их хватило на то, чтобы понять, что девчонка издалека.
Кто-то из сидящих за столом удивлённо присвистнул. Но, мне кажется, больше, чтобы прогнуться перед Томасом, а сам, свистевший явно не имел не малейшего понятия далеко ли отсюда Драконьи Острова. Томас наградил чрезмерно ретивого подхалима суровым взглядом и тот поспешил втянуть голову в могучие плечи.
– Весь мой клан перебили пираты Хорвальда, женщин и детей продали в рабство, – Ингред опустила голову, чтобы скрыть блеснувшие в глазах льдинки слёз, – Целый год меня перепродавали из рук в руки. Некоторое время я провела в пустыне, где солнце жарит так, что плавится кожа, а по ночам не уснуть от жуткого воя шакалов у стен, в том месте, куда скидывают провинившихся рабов. Потом меня продали одному из баронов в Хеланд, и вот я здесь…
– Не угодила, видать хозяевам! – заржал Гарм, а следом за ним и остальные бандиты, сидевшие за столом, – С возрастом женщины падают в цене…
– Заткнись! – осадил шутника Томас, в очередной раз указав на то, кто здесь главный, – Эту деревню мы называем Грот свободных людей. И название своё она получила не просто так. Развяжите её!
Приказ был исполнен незамедлительно. Ингред наградила Томаса благодарным взглядом с тенью улыбки, потирая затёкшие запястья.
– Ты вольна идти куда захочешь, – продолжал главарь разбойников, – Но, по-моему, тебе лучше остаться в таверне. На кухне всегда найдётся работа и место у очага. К тому же, тут безопасней. Сама понимаешь, многие из заключённых не видели женщин в течение тридцати лет…
– Я понимаю. Благодарю тебя, доблестный воин! – медленно кивнула Ингред, мотнув волосами, не веря во внезапно свалившееся на неё счастье.
– Увы, но меня вряд ли можно называть воином, женщина, – тихо ответил Томас, и мне показалось я уловил в его голосе лёгкие нотки грусти.
– Ну, а ты? Кто, откуда, за что в колонии? – обращаясь ко мне, будничным тоном спросил главарь, так, словно ему приходилось ежедневно составлять документы о крестьянских тяжбах при дворе богатого помещика.