Собираюсь с силами, а сама чувствую пудовую гирю на языке, фигурально выражаясь. Если начну говорить, обратной дороги ведь не будет!
– Да, – еле слышно, но всё-таки отвечаю.
Ночники синхронно мигают, и я вздрагиваю. Пальцы Глеба сильнее сжимаются на моей талии.
– Что? Расскажешь?
Глубокий вдох, и я отстраняюсь. Физически и мысленно.
– Я думала, это ты мне расскажешь.
Голос как будто и не мой.
Брови Глеба вопросительно приподнимаются.
– Хотелось бы чуть больше конкретики.
Конкретики ему захотелось? Ну, получай!
– Расскажи мне про свои измены, – выпаливаю на одном дыхании и громче, чем собиралась.
Пусть Санька уже спит, будить её возмущёнными орами мне вовсе не хочется. А я ведь действительно могу раскричаться от переизбытка эмоций. Поэтому гашу гнев, уменьшаю громкость.
На лице Глеба непонимание.
– Что? Прости, я ослышался?
– Нет, ты не ослышался!
Глеб начинает громко смеяться, потом, видимо, замечает моё похоронное выражение лица и резко замолкает. В комнате так тихо, что я слышу тиканье наручных часов, лежащих на столе.
Плечи расслабляются, я выдыхаю оставшийся в лёгких воздух и готовлюсь к спору. Конечно, он всё будет отрицать. Ещё ни один неверный муж сходу в изменах не признавался. Глеб не исключение.
– Мила, это шутка такая?
– Нет.
– Ты серьёзно так думаешь?
– Да.
– Правда, что ли?
– Да.
Он пристально смотрит на меня, а я на него. На лице вины не вижу, удивления там тоже нет, только непонимание. Не ожидал, что я вот так разговор поверну, теперь пытается понять, каким образом до меня дошла информация о его измене? Так я просвещу, пусть не переживает. У нас же откровенный разговор.
Глеб наклоняет голову к плечу, будто готовится слушать очень внимательно, что я ещё ему сообщу.
– А почему ты так думаешь?
Хороший вопрос.
Ответ кажется мне нелепым, но я всё-таки произношу его вслух.
– Нашла чужие трусы в кармане твоего пиджака. Что ещё я могу думать?
– Семейные? – внезапно широко улыбается, но мне вовсе не смешно.
Моргаю и молчу.
Улыбка Глеба снова тает.
– Ответ, видимо, отрицательный, – сам всё понимает.
Ладонью левой руки упирается в бедро, а правой ерошит волосы на затылке, выдыхает шумно.
– Мила, но ты сама понимаешь, что это бред? Я не изменял и не изменяю тебе. Я тебя люблю. Зачем мне другие женщины?
Вот оно. Началось.
– Иногда и любимым изменяют.