На коже остались лишь розовые царапины. Я потянулся к столику и, взяв мазь, осторожно начал её втирать.
Эсми продолжала глубоко дышать. Кажется, она мне совсем не доверяла. Но это правильно. Не стоило. Я не благородный и не имею честных помыслов. В моей душе мрак и пепелище.
Пальцы скользили по коже. Мне нравилось ощущать её шелковистость, поэтому я не спешил.
– Почему ты так пугаешься обнажённого мужчины, Эсми?
– Я даже не буду отвечать на этот вопрос. Ты действительно не понимаешь, что не нравишься мне? Я не люблю тебя и помолвку разорвала намеренно. Не хотела тебя больше видеть. Ты меня купил! И ходишь передо мной голым.
– Правда, куколка?
Вдох. Выдох.
Я снова чувствовал прилив искрящейся злобы. Вытер полотенцем руки, потянулся назад и скользнул пальцами в горячее лоно. Из груди Эсми вырвался глухой стон.
– А твоё тело говорит иначе, лгунья. Ты вся мокрая. Настолько мокрая, что всё стекает на простыни.
Я продолжал водить пальцами, а она зарылась лицом в подушку, крепко сжав её руками.
Но я был в бешенстве. Сейчас мне надо уйти, потому что я не мыслил здраво.
Я соскочил с постели на пол и быстро оделся.
Тело Эсми расслабилось, но она продолжала прятаться. Ничего не говорила, не отрицала, что хоть я и пугал её, но она безумно желала меня.
– Сегодня отдыхай. А завтра станешь моей личной помощницей. – Я постарался вложить в голос весь свой холод. – Мне нравится чёрный кофе по утрам. Ты должна будешь контролировать мой рацион и будешь ездить со мной везде. У меня очень много дел. Следи, чтобы они друг с другом не пересекались. Вся моя одежда должна быть чистой и выглаженной. Именно ты этим займёшься.
– Из шлюхи в служанки? – хмыкнула она из подушки.
– Я дорого за тебя заплатил. От тебя должен быть хоть какой-то прок.
И тут она резко поднялась. В её серебристых глазах горели искорки.
– Другие мужчины добиваются женщин, спасают их, дарят подарки, устраивают балы в их честь и завоёвывают королевства! А ты, наоборот, запер меня, обращаешься со мной, как с прислугой!
– Я спас тебя от работорговцев, заплатил за тебя столько денег, сколько не стоят три твоих родовых поместья, – начал распаляться я, застёгивая последние пуговицы на рубашке. – Ошибся лишь в одном. Своём дворецком. Но он получил наказание. Я держу себя в руках, хотя это, твою мать, ужасно сложно, Эсми. Ты книжек начиталась?