– Какой ему от этого прок? Привлекать такие силы ради какого-то там мальчишки.
– Он окунул тебя в грязь! Как ты этого не понимаешь?! Теперь все знают, что в вашем споре последнее слово всегда за Шуваловым, а граф Тимирязев как обычно предпочёл отмолчаться.
Алексей Владимирович развернулся и внимательно посмотрел в глаза дочери. А ведь она права! Как он сам не увидел этого? Неужели потерял хватку? Эта плешивая собака Шувалов давно подбирается к его роду, и нападение на дочь – всего лишь одна из сотен подобных провокаций.
Нельзя оставлять без внимания этот ход. Нужно ответить. Как-то, да ответить.
– И что ты предлагаешь? Вытащить этого Пугачёва?
– По крайней мере, это будет хоть какая-то благодарность за его поступок, – Марина внутренне ликовала, но никак не показывала этого внешне.
– Хорошо, – с некоторым сомнением ответил граф, – я обязательно позвоню утром Огородникову. Он не последний человек в юстиции. Думаю, его заинтересует эта история, и он поможет.
– Папа! – воскликнула Марина. – Ты неисправим!
– Да, прости, дорогая, – граф схватил со стола колокольчик и принялся трясти им, как при пожаре.
Через несколько секунд дверь распахнулась и в кабинет вбежал запыхавшийся Елисей.
– Изволите отужинать, ваша светлость?
– Какой ужин, когда такое творится? Машину готовь. Через пять минут выезжаем!
***
В первый раз дверь открылась часа через три после захода солнца.
За те пару секунд, что в камеру падал неверный свет, в щель протиснулись три тени. Они отошли к стене и замерли. На какое-то время наступила тишина, а по мне скользнул рассеянный луч фонаря.
Потом дверь, скрипнув, закрылась.
Снова стало темно, но это не помеха – я успел восстановить треть энергии, и сейчас с интересом наблюдал за происходящим при помощи магического зрения. В отличие от меня, гости не могли видеть – потребуется как минимум полминуты, пока глаза привыкнут к темноте.
Один из них вытащил из рукава что-то похожее на шило и взвесил его в руке. Двое других по-прежнему стояли неподвижно.
Когда убийцы проникли в камеру, я притворился спящим и даже раскинул в стороны руки, для большей убедительности. Сейчас же я был готов за долю секунды усыпить любого из них.
Парень слева обладал слабеньким даром, скорее на уровне адепта, но точно уж не подмастерья. Будет смешно, если он окажется огневиком и случайно спалит себя и своих сообщников. Но вряд ли до этого дойдёт дело.