Игорь Иванович дёрнулся, его рука инстинктивно потянулась, чтобы остановить её, но… О Боже, как это приятно. Её пальцы, такие нежные и в то же время уверенные, уже скользили по его напряжённому стволу. Он должен был оттолкнуть её, должен был… но его тело предательски выгнулось навстречу прикосновениям.
"Я…", – начал он, но голос сорвался, когда её большой палец провёл по чувствительной головке. В горле пересохло, а в ушах застучала кровь. Разум лихорадочно искал оправдания: "Она сама начала", "Это её выбор", "Я же могу всё исправить потом"… Но все эти мысли тонули в нарастающем возбуждении.
Ангелина тем временем, словно в тумане, отмечала про себя абсурдность ситуации. Всего час назад она думала о платье для дня рождения мужа, а теперь… Её губы сами собой сложились в горькую усмешку. "Как быстро всё меняется" , – мелькнуло в голове. Но останавливаться было поздно – её будущее теперь зависело от того, насколько хорошо она справится с этой… работой. Она никогда в жизни не могла представить, что будет сосать хуй у зав. отделением по собственной воле. Но сейчас, или она это делает, или…
Она наклонилась ближе, чувствуя, как её сердце колотится где-то в горле. Запах мужского тела, смесь дорогого одеколона ударил в ноздри. Её язык нерешительно коснулся горячей кожи, и она почувствовала, как под пальцами его член дёрнулся, став ещё твёрже.
Игорь Иванович закинул голову назад, упираясь ладонями в край стола. Совесть, профессиональная этика, даже страх разоблачения – всё это отступало перед нахлынувшим желанием.
Он смотрел на неё сверху вниз, его тёмные глаза жадно скользили по её покрасневшему лицу, задерживаясь на слезах, стекающих по щекам.
Каждая секунда казалась Ангелине позорным клеймом, жгучим и невыносимым. Она пыталась отвернуться, спрятать лицо, но его грубая рука вцепилась в её волосы, не давая даже этой малости.
– "Тише, тише…" – его голос звучал почти ласково, но пальцы в её волосах сжимались больнее. – "Разве это так страшно? Ты же взрослая девочка."
Она понимала, что пересекает черту, за которой нет возврата. Что завтра, когда она будет на даче с мужем, он будет вспоминать этот момент и ненавидеть себя. Но сейчас… Сейчас существовало только это жгучее настоящее, эта запретная связь между начальником и подчинённой, между палачом и жертвой, между мужчиной и женщиной.