Сознание стремительно мутнело, по мере того между ног толчками росло напряжение. Там стало влажно и орк размазал смазку по промежности, продолжая надавливать и теребить пульсирующий от истязаний бугорок.
Быстро…медленно…жестче…по кругу…
Это сводило с ума. Я дрожала от разливающегося жара. От новых нарастающих ощущений начала ерзать на месте.
Разум настолько затуманился, что все, о чем я могла думать – это только об этих порочных и распыляющих ощущениях. Даже неосознанно развела колени шире.
Орк среагировал. Низко и гортанно зарычал.
У меня от этого рыка вскипела кровь. Зажмурилась, облизывая губы. Со мной что-то происходило.
Необъяснимо и странно.
Я получала удовольствие от того, что он со мной делал. Чертов орк.
Неожиданно Варн сместил руки мне на талию. Подхватил и поднял ноги, закидывая себе на плечо.
Промежность опалило горячее дыхание и нечто влажное и упругое заскользило по складкам, ударяя по клитору.
Его язык…
Он лизал меня своим языком там…между ног, раскрывая нижние губы и проникая в тугую дырочку.
Держал мои бедра на весу и долбился в нетронутую никем расщелину.
Безумные давящие ощущения, смешанные с легкой отрезвляющей болью и моим безумным стеснением.
Затем возвращался и накрывал губами возбужденную горошину, продолжая обводить, посасывать и бить по ней своим языком. Шершавым, длинным, с острым концом.
Я чувствовала каждое движение так остро, что бедра неистово дрожали. Из горла стали вырываться безумные стоны.
Низ живота закрутило тугом узлом, нежная плоть запульсировала с двойной силой. Новые обжигающие ощущения накатывали волной раз за разом.
Он снова попытался протиснуться в отверстие лона. На этот раз его язык пробился наполовину, расширяя возбужденные стенки.
Столько влаги. Я взмокла и на лбу выступила испарина.
От толчков его языка у меня искры из глаз посыпались. Показалось, еще немного и я взорвусь.
Затем он вернулся к клитору, снова облизал и стал тормошить, параллельно проникая в меня пальцем. Сначала одним…потом двумя.
Огромными, сильными и толстыми пальцами.
Такими же, как его язык, что жадно порхал по дрожащей и готовой взорваться горошине.
Движения ускорились. Каждое проникновение как разряд тока, от которого подбрасывает.
Все тело напряглось, превратившись в напряженный сгусток.
Прикосновение твердых клыков вызывало дополнительную сладкую судорогу.