– Се не па поссибль! – прошептала Джоконда с вымученной улыбкой, и снова лишилась чувств.
Йерве уложил даму на сидение напротив Фриденсрайха, бросился к горящему дому и встал в цепочку огнетушителей рядом с дюком. Через час огонь начал сдаваться. Через два – унялся. Через три – потух. От дома на кривой улочке осталось одно пепелище и каменный остов. Морской бриз, наконец, коснулся торсов трудящихся. Дюк утер перчаткой пот со лба, Йерве – ладонью.
– Вот и хорошо, – сказал дюк. – Вот и превосходно. Где градоначальник?
Наместник Ольвии с седой порослью на голом торсе нарисовался перед владыкой Асседо.
– Раздайте всем этим самоотверженным господам, бюргерам и мужикам по два золотых каждому. Я верну из своей личной казны.
– Будет исполнено, сир, – поклонился градоначальник, – со всею точностью.
Дюк кивнул.
– А на этом месте постройте купальню. Грех такому участку пропадать – море в трех шагах. Пошлину можете пустить на формирование постоянного пожарного отряда. Мне онa ни к чему.
– Слушаюсь, ваша милость, – снова склонил голову седовласый наместник.
– Дьявол меня забери, – проворчал дюк, – тебе не кажется, Йерве, что кому-то не угодно, чтобы мы воротились домой? По коням!
Отдал последний приказ и стремительным шагом направился прочь, а утомленный, но удовлетворенный крестник последовал за ним.
Дюк вскочил на Ида. Йерве залез в повозку, где Фриденсрайх вместе с Нибелунгой давно забросили попытки привести в чувство мечущуюся в бреду мадам де Шатоди, и резались в Дурака, чтобы не заскучать.
Проигравшая Нибелунга как раз должна была прокукарекать в одиннадцатый раз, когда появился Йерве.
– Василиса тебя ждет, – сказал Йерве, заботливо нашаривая руку Джоконды, чтобы проверить пульс. – Мы отправляемся в путь.
– Приглядите за мадам, господа, она на вашей ответственности, – попросила Нибелунга, вылезла наружу и захлопнула дверцу.
Повозка тронулась.
– Постой, Кейзегал! – маркграф высунулся из окна.
– Чего вам, Фриденсрайх? – нетерпеливо обернулся дюк.
– Где та женщина?
– Какой еще, к чертовой матери, женщины тебе не хватает, Фрид?!
– Той, что выпрыгнула первой из окна.
– Бог ее знает.
– Кейзегал, – заметил Фриденсрайх, – мой дальновидный друг, столько лет прошло, а ты все еще глядишь не туда, куда следует.