Свидетельств тому нет, но мне хочется думать, что идея создать универсальную библиотеку принадлежала Александру. Это начинание – под стать его тщеславию, в нем явственно чувствуется жажда всеохватности. «Землю, – объявил Александр в одном из первых указов, – я считаю своей». Собрать все существующие книги – еще один способ (символический, умозрительный, ненасильственный) завладеть миром.
Страсть собирателя книг подобна страсти путешественника. Всякая библиотека – путешествие, всякая книга – бессрочный паспорт. В Африке и Азии Александр не расставался со своим экземпляром «Илиады», в которую заглядывал, по свидетельствам историков, в поисках совета или вдохновения, подпитывая стремление к величию. Чтение, словно компас, вело его к неизведанному.
В хаотичном мире приобретение книг есть попытка удержать равновесие на краю пропасти. К такому выводу приходит Вальтер Беньямин в блестящем эссе под названием «Я распаковываю свою библиотеку»: «Обновление старого мира – это самое глубинное влечение, определяющее желание коллекционера заполучить что-то новое», – пишет он. Александрийская библиотека стала волшебной энциклопедией, собравшей знания и вымыслы древности, чтобы не дать им рассеяться и пропасть. Но она также являла собой новое пространство, откуда вели дороги в будущее.
Предшествовавшие ей библиотеки были частными и содержали тексты, полезные владельцам. Даже те, что принадлежали крупным профессиональным школам или сообществам, служили совершенно конкретным нуждам. Ближайшее подобие Александрийской – библиотека Ашшурбанапала в Ниневии, на севере нынешнего Ирака, – предназначалась для царя. Александрийская библиотека, разнообразная, исчерпывающая, включала книги на все темы, написанные во всех уголках знаемого мира. Ее двери были открыты любому жаждущему знания, всякому обладающему литературными наклонностями, ученым самого разного происхождения. Она была первой в своем роде и ближе всего подошла к цели заполучить все имевшиеся к тому времени книги на свете.
Кроме того, она отвечала идеалу смешения народов, о котором мечтал Александр для своей империи. Молодой царь, взявший в жены трех чужеземок, отец сыновей-полуварваров, планировал, пишет историк Диодор, заселить Азию европейцами, и наоборот, чтобы создать дружественный и семейственный союз между двумя континентами. Скоропостижная смерть помешала ему осуществить этот депортационный проект, замешанный на любопытном сочетании насилия и культа братских уз.