В это же мгновение Лизбет решила сама попробовать перестать принимать «Ампулы В». Таким образом, она получит преимущество перед другими студентами, а главное, сможет отомстить Гилберту за то, что он так резко отреагировал на ее внезапный порыв, который она не смогла скрыть под действием препаратов.
– Мне нужно идти, мистер Гилберт, – нашла в себе силы ответить ему Лизбет, и это действительно было правдой. Она боялась выдать ему все свои мысли сразу, поскольку из-за сыворотки ее преследовало навязчивое желание тут же признаться ему во всех своих планах и наблюдениях.
Только вернувшись в апартаменты в жилом корпусе университета, Лизбет снова позволила себе думать. «Наше с Гилбертом притяжение взаимно, и он ничего не может с этим поделать, хотя презирает таких, как я. Что же мне со всем этим теперь делать? И как отомстить ему?» Юношеский максимализм давал о себе знать, и поэтому второй вопрос волновал Лизбет сейчас гораздо больше.
Она не стала откладывать свое решение и с того же дня перестала принимать «Ампулу В», продолжив при этом прием «Ампулы А», чтобы не отстать от остальных студентов, ведь препарат давал невероятный ресурс для усвоения значительных объемов информации. Спустя две недели Лизбет вернулась к своему первоначальному состоянию. Все эти дни она старалась по возможности избегать близкого контакта с людьми, особенно с мистером Гилбертом, чтобы случайно не выдать себя и не раскрыть свою тайну. К завершению второй недели проекта «Антидот» (так про себя Лизбет назвала свою гениальную идею) девушка начала чувствовать нечто вроде скрытой власти над другими, ведь остальные студенты под воздействием «Ампулы В» с каждым днем становились все более открытыми.
Лизбет окончательно убедилась в том, что Гилберт давно не принимает «Ампулы В». Когда они случайно пересекались на лекциях и в коридорах университета, девушка видела, что ему едва удается сдерживать свои настоящие чувства, и речь шла далеко не о возвышенной любви, а скорее о чем-то первобытном, не подвластном ему самому и больше похожем на инстинкт. Однако, для всех остальных Гилберт казался сдержанным и спокойным, умело скрывая происходящее внутри него.
«Ну что же, мистер Гилберт, похоже один-один. Пусть мной проиграна первая битва, но не война», – думала про себя Лизбет, изображая равнодушие при каждой встрече, не здороваясь и не поднимая на него глаз.