– А где ты, говоришь, тело купца нашли? – потеряв интерес к подпаску, неожиданно спросил Фома Фомич.
– А вам зачем? – после небольшой заминки проговорил приказчик.
– Да наступить боюсь, ещё ведь не прошло девять дней?
– А что? – Кожа на лбу Клима собралась гармошкой. – Наступать нельзя, пока девять дней не минуло?
– Ты этого не знал? – с деланым страхом в глазах спросил фон Шпинне.
– Нет!
– Наступал?
– Да. – Кадык на шее пошёл вверх, а потом резко вниз. – Только один раз…
– Если один, то ничего страшного, а вот если больше девяти, то ждёт тебя в скором времени такая же смерть, как и Пядникова!
– Правда? – Приказчик был основательно напуган, рыхлая кожа лица побелела и стала напоминать простоквашу. Губы, руки, тело – всё дрожало.
– Да не пугайся ты так, – боясь, как бы смотритель салона, ещё чего доброго, не упал в обморок, стал успокаивать его фон Шпинне. – Сказки это всё бабушкины, не бери в голову. К тому же ты ничего не знал, значит, тебе прощается! Так где это место?
– Вот оно! – указал приказчик на пол возле фигуры женщины в восточном костюме.
– Это кто же такая? – спросил Фома Фомич, проявляя больше интереса к скульптуре, чем к месту, где нашли Пядникова.
– Турчанка Гюль!
– Да что ты? – Начальник сыскной подошёл ближе и внимательно осмотрел восковое лицо. По-восточному точёное, с невероятно прямым носом, с черными как угольки глазами. В руках женщина держала дурно изготовленную фигуру ягнёнка, который, по замыслу мастера, должен был умилять, но больше пугал.
– Вы это…
– Что?
– Наступили! – Клим указал на пол.
– Да ладно, – отмахнулся фон Шпинне, – у меня в запасе ещё восемь раз осталось.
Видя, как легкомысленно отнёсся к своим же словам странный посетитель, приказчик тоже понемногу стал успокаиваться, решив про себя: пусть будет так, как будет. Он ведь ничего не знал, а значит, ему прощается!
– А кто она, эта Гюль, я что-то не припомню такой исторической личности? – спросил Фома Фомич, не отводя глаз от фигуры, а потом добавил: – Что-то мало она на розу похожа…
– На розу? – переспросил приказчик. – На какую ещё розу?
– Гюль – это по-турецки роза, не знал?
– Нет!
– Так что это за историческая личность?
– Да никакая она не историческая, это персонаж легенды. У турок есть предание о женщине, которая могла превращаться в мужчину…
– В мужчину? А зачем?