Фома Фомич после беседы с Сиволаповым повернулся к притихшему Меркурию и спросил, что он думает обо всём этом, верит ли он городовому.
Кочкин какое-то время ничего не говорил, раздумывал, почёсываясь то в одном, то в другом месте. Когда начальник сыскной кряхтением напомнил о себе, чиновник особых поручений сказал:
– А отчего же не поверить, мы ведь всем верим, но наша вера проверки требует…
– Да, – кивнул Фома Фомич, – ты прав, требует проверки. Ну, а относительно Пядникова что думаешь?
– Что думаю, получается, Пядников не спал ночами, ходил по салону и с фигурами разговаривал. Это похоже на… – Он не договорил, а только постучал себя пальцем по лбу.
– Согласен, – кивнул фон Шпинне, – похоже на то, что купец спятил. Фигуры за живых людей принимал. Но это всего лишь предположение, и даже не наше с тобой, а человека, пусть и служащего в полиции, но выводы делать не умеющего. Что было в салоне на самом деле, мы об этом можем только догадываться. И потом, почему Сиволапов отказался от ночных дежурств? Говорит: «Устал», – а может, причина в другом?
– В чём?
– Этого я не знаю, но, мне кажется, городовой Сиволапов не похож на молчуна-затворника, наверняка рассказал кому-то, что происходит в салоне Пядникова.
– Вы думаете, у смерти купца есть свидетель?
– Думаю – да, и, может быть, это тот городовой, который дежурил в ночь смерти.
– А почему вы у Сиволапова не спросили, кто это был?
– Чтобы не спугнуть! – тихо ответил начальник сыскной. – Если бы я стал этим городовым интересоваться, Сиволапов наверняка бы разболтал, а нам это не нужно. Хорошо бы, тёплым его взять, привезти в сыскную и поговорить по душам, чтобы не знал он заранее, о чём его спрашивать будут.
– Если он видел, как умер Пядников, и никому не сообщил об этом, вряд ли он нам признается, – станет отпираться, а доказать мы ничего не сможем…
– А нам это не нужно… – махнул рукой фон Шпинне. – Думаю, ты прав, поэтому мы не будем тащить его сюда и беседовать, мы просто установим за этим городовым негласное наблюдение. Если наши предположения верны и он видел, как умер Пядников, то молчание этого хожалого не случайно…
– Что вы хотите сказать?
– Только то, что сказал. Свидетель, если таковой имелся, неспроста промолчал. Ох, неспроста! Может быть, это и неестественная смерть.
– Но ведь доктор Викентьев, вы сами говорили, утверждает обратное – Пядников умер от сердечного приступа! – напомнил Кочкин.