Сказала та жалобно.
– Что?
Возмутилась она, но знала, что если Мира чего и захочет, мало кто ее остановить сможет.
– Да иди, иди
Неохотно согласилась Чернава. Девушка поцеловала сестру в щеку и с улыбкой убежала, а Чернава так и осталась стоять посреди веселящейся толпы. В скоре шум наскучил ей, и она поспешила уйти подальше, ведь скоро людям и уединение для любви не нужно будет.
Чернава не хотела смотреть на эту картину, насмотрелась уже раньше, а когда и к ней подходить начали, смущенно убежала. Мало кто пил травы в ту ночь, дети рожденные после Купалы не считались внебрачными, а напротив благословенными самими предками, удача будет в той семье, в которой ребенок после священной ночи родиться, и неважно придет ли после виновник свататься или нет, позора на девушке не будет, но дочерям священника такого стоило опасаться, поэтому Мира и бегала к знахарке. Теплый летний воздух наполнял грудь, а Чернава все дальше уходила от шумной толпы в лес, рука поцарапалась о корягу и она шикнула, жалея что засучила рукава, но неприличные звуки в стороне отвлекли ее, от чего девушка быстро отбежала в другую сторону к реке.
– Боже упаси
Прошептала она в омерзении, но наступившая у реки тишина порадовала Чернаву.. Морщинки между бровей разгладились и она ощущала, как мягкая трава сменяется скрипучим песком. Река всегда была ее убежищем, где она пряталась от всего мира. Недолго думая Чернава скинула с себя рубаху. Она бы зашла в воду одетой, да отец прознает, не успеет же одежда до утра высохнуть. Ног коснулась теплая словно парное молоко вода. Говорят она в эту ночь целебная, живая, но и нечисть вся сильнее, к людям выйти может, поэтому поодиночке обычно не купались, а вместе, возле костров. Все знали, нечисть огня боиться, огня и железа, а мелких духов и полынью можно было отогнать.
Чернава нырнула под воду забыв о венке, что покрывал ее голову, волосы расплывались во все стороны пока она была под водой, наслаждаясь тишиной которую можно было услышать лишь там. Была это другая тишина, слышалось дыхание реки, тишина, которая заставляла забыть обо всем. В лесу было не так, лес был живой, наполненный звуками, и лишь в воде Чернава чувствовала покой. Когда воздуха стало не хватать, она все же вынырнула, волосы облепили ее шею и грудь, и лишь тогда девушка заметила, что венок уплыл дальше к середине реки, достать аль уйти, если уйдет, вдруг найдет кто.