Опары старых партийных основ.
Свергая устои человечьего лизоблюдства,
Чтобы республика жаром забродила, клубясь,
Расквасил он тесто политики плу`гом разнуздства,
Над Вашингтонским болотом глумясь.
Плебс, ветхие ризы демократии в экстазе рвал,
Мял и месил её, не ценя извечных времён узы.
В сей драме уж не патрицием ли сам он стал
Сверг верховенство законов, открыв народные шлюзы.
Илом народа парламентские скрепы окропил,
Роняя зерна вольных речений и почвенных исступлений
От аристократов, кто элексир бешенства пил,
До обиженных масс, почуявших возможность преступлений,
До почуявших расхлябанность повода скотин -
Нынче все жаждут пройти трущобами отринутых канонов,
Ибо гражданин нового вкуса – и тать, и хулиган, и господин,
Отрицающий разумность либеральных загонов.
VIII.
Так бунтующий ренессанс полыхнул в потрохах традиций.
Трамп, исчадье старины и отродье нового кредо!
То бурлит он молочной безраздельностью патриция,
То жгучей отравой демократического бреда.
В нём – и глас озверелых людей городских ущелий,
И тяжкий бас власти имущих, пузатых.
То советчик оплывших кругов благородного тела,
То мятежный кудесник
для штопорных улиц пролетариата.
Вместо явлений – брага двусмысленных метафор вскисла!
Ни быть, ни не быть, а средь на распутье стоять.
Другие полюса – лихо и резко враждуют смыслами,
Продолжая друг друга атаковать.
IX.
А Трамп – везде правый вивисектор норм,
аномалий вассал.
Америка – жертва его невралгических кампаний!
Разлом пускается в каждый утиль и каждый завал.
Одни исходят восторгом, другие – аборигенской бранью.
А он – империал инверсий, изуверских ристалищ игрок!
Колчеобразный мятеж и дремучий бунт.
Похвальбы из-за моря, невнятицы хард-рок.
Вот он – Трамп, клокочущих жиж современности грунт.
Поистине символ, эмблема распрей новых времён.
А что там – грядущее? Следы Бунтарства кулачные?
Что взойдёт из зерен, что бросает огнерукий Сципион?
То ли волчицы вырастут, неистовые, алчные?
А может померкнут изгибы дрожащих осатанелостей,
Природа сама ниспровергнет безумства мрачные
В своей разумной и вечной беспредельности.
Долее ль будут платить монистам-невеждам оброки?
Долее ль вязнуть в провалах пошлейших крушений и смут?
Иль озарят человечеству путь – провидцы, пророки,
Где правит не вихрь, а покой, где нрав поумнел, где уют?
Кто знает, какие семена прорастут на этом ристалище?