– Я кому говорю, а ну-ка, вернитесь!!!
Мы обернулись и, конечно же, вернулись. « Подполковник, – крупная шишка,– подумал я, – не повезло парням. Собственно, они-то отделаются легким испугом, как-никак старослужащие». Но они, а с ними и я, не отделались лишь испугом. Нас всех троих вернули назад в часть. И мы в сопровождении подполковника вновь оказались на КПП. Тут я и узнал, что младший сержант, который шёл впереди меня, есть никто иной, как солдат Митин. Он действительно на полном серьёзе увлёкся разговором и не обратил внимания на офицера.
Кто он этот Митин и что с ним было дальше, я узнал позже.
…Митин, даже служа в армии, жил аскетом. По утрам, помимо общей физзарядки, много бегал и занимался с гантелями.
Каждую ночь с 3-х до 5-ти часов он поднимался и тайком штудировал английский язык или занимался математикой. Он готовился в институт. В подготовительную группу он не попал, поэтому использовал любую свободную минуту. Это и было его «недостатком» в солдатской службе. Он опаздывал в строй и его находили где-нибудь с книгами. Иначе нельзя было подготовиться, со службой это было несовместимо. Ротный выходил из себя. Солдаты смеялись над Митиным, а иные даже обзывали его тугодумом. Книги у него обнаруживали и во время караула на посту, и на политзанятиях, и в казарме, и даже за пазухой, когда он находился в строю. Не говоря уже о тумбочке, которая была заполнена ими. Иногда книги выбрасывались из тумбочки. Но со временем она снова заполнялась ими.
Вид у Митина был странный, как у человека, одержимого единой целью, ради которой он живёт и готов пойти на всё. Фигура была полусогнута, взгляд блестел и, кроме сосредоточения на чём-то главном, ничего не выражал. Лицо было бледное, худое, заострённое и в то же время волевое.
Английским он овладел прекрасно и был отлично подготовлен для сдачи экзаменов, в математике тоже разбирался неплохо. Когда дело дошло до литературы, он почему-то обратился ко мне. Но я мог только проверить несколько его сочинений, исправить кучу ошибок и рассказать об общих таких понятиях, как тема, сюжет, идея. Однако время поджимало, а в русском языке он так и оставался слабым, хотя я и не замечал его особого упора на этот предмет. Видимо, он на что-то надеялся, может, даже на то, что удастся списать. Теперь-то уж я знаю, что на это-то он как раз не был способен.