Адрес, написанный на обратной стороне картонки со спичками, привел его в юго-западную часть Центрального делового района, на Банк-стрит. Городские пейзажи здесь уже не столь радовали глаз. Остановившись на углу, Грей вгляделся в перспективу протянувшейся в южном направлении беспорядочно застроенной Чинхойи-стрит. На стенах ветшающих бурых зданий колыхались рваные объявления, на тротуаре валялся всякий мусор, покосившиеся фонари и гудящие кривые трубки неоновых огней ждали, когда опустится покров темноты. На балконах пивнушек и второразрядных клубов толпились мужчины, спуская свои немногочисленные никчемные зимбабвийские доллары в попытке забыть, как их пришлось добывать.
Неприметное заведение на углу терялось среди баров и заброшенных лавочек, большинство из которых обходились без вывесок. Грей знал, что некоторые из них обслуживают клиентов, которые хотят избежать как опасностей глухих окраинных переулков, так и любопытствующих взоров высшего общества. Все в этом районе отнюдь не соответствовало респектабельности, культивируемой и насаждаемой в деловых кварталах Хараре.
Разумно было бы оставить эту часть города нетронутой, подумал Грей. Лишить разочарованных людей всех способов выпустить пар – значит напрашиваться на бунт.
Настороженность Грея усилилась, стоило ему только открыть деревянную дверь «Клуба “Лаки”» и увидеть на сцене в дальнем углу молодую девушку топлес, танцующую у одного из двух пилонов. Стриптиз-клубы в Хараре были запрещены законом. Они существовали либо подпольно, либо чуть более открыто, если у хозяев имелся прикормленный правительственный чиновник. «Клуб “Лаки”» из-за отсутствия вывески не бросался в глаза, но зайти в него мог прямо с улицы любой желающий. Значит, кому-то за это платили, а следовательно, закон на территории клуба не действовал.
Темное помещение с низким потолком и без единого оконца пропахло застоявшимся пивом и по́том, а еще Грей уловил вонь рвотных масс. Грязноватые столики кучковались перед сценой, как мушиный рой. Слева за открытой дверью виднелся коридор.
За одним из столиков у сцены спиной к Грею сидели четверо мужчин, они смеялись и наблюдали за извивающейся у пилона девушкой. Никто не заметил, как он вошел; гремевшая в зале музыка квайто заглушала другие звуки.
Грей позволил двери закрыться за ним на оставшиеся несколько дюймов. Отступать теперь уже поздно.