«Зеленый бомбер» кашлял и задыхался. Грей шепнул ему в ухо:
– Завязывай копошиться, а то трахею раздавлю.
Парень перестал трепыхаться. Все произошло так быстро, что остальные трое только сейчас двинулись к Грею. Вожак вскинул руку ладонью вперед, и Грей ослабил хватку настолько, чтобы тот смог говорить.
– Ты знаешь, что сказать, – бросил он.
– Назад, – прохрипел парнишка.
Его дружки принялись растерянно топтаться на месте. Грей вместе с вожаком попятился к выходу, шаря глазами по залу. Он надеялся, что мальчишки не нападут – очень не хотелось нанести им увечья. Как раз когда он почти добрался до двери, из коридора вышел человек в черном костюме в сопровождении еще двух типов в белом. Руки последних прятались под пиджаками. Они вели себя как телохранители, хоть и не были такими крупными, как тот, что в черном.
Грей уже собирался оттолкнуть своего пленника и выскочить наружу, когда черный костюм на языке шона принялся поносить «Зеленых бомберов». Он был высоким и необычайно крепким, его кожа отливала насыщенным эбонитовым глянцем. Подростки тут же отступили и вернулись на свои места в противоположном конце зала. Телохранители встали по бокам от входа в коридор, а черный костюм подошел к Грею, который не ослаблял хватки на горле вожака, и сказал:
– Можете его отпустить, он вас больше не побеспокоит. – Испепелив мальчишку взглядом, он что-то рявкнул на шона и снова перешел на английский. – Как ты смеешь играть в свои грязные политические игры в моем заведении?! Я – бизнесмен. Я обслуживаю тех, кто платит деньги. Уверяю тебя, этому человеку я куда больше рад, чем всей твоей сопливой команде.
По его тяжелому, почти гортанному английскому произношению сразу стало ясно, что он – не коренной зимбабвиец. Грею показалось, что он говорит как выходец из Западной Африки. Грамотная английская речь не звучала в его устах противоестественно и натянуто; некоторым африканцам такое вполне удается.
Грею так хотелось поучить этих юношей манерам, но ему нужно было заниматься расследованием. Он толкнул вожака вперед, а мужчина отвесил ему оплеуху, заставив растянуться на полу. Музыка замерла, остальные «Зеленые бомберы» надулись за своим столиком, с настороженной безучастностью наблюдая за происходящим. Стриптизерша стояла, уперев руки в бока, и ее нагота казалась теперь нелепой.