Ловитин ослабил чёрный тонкий галстук, повесил пиджак на спинку кресла и подвернул рукава белой рубашки. Настроился на работу. Он посмотрел на настольный календарь: десять дней истекают в канун Нового года. «Опять без праздника? Плохо». Рука машинально потянулась к прозрачному стакану, некогда с кофе. Пусто. Ловитин задумался. Не о пустом стакане, а о настоящей пустоте – верной спутнице тлена. Ведь если пустота селится в душе человека, всё теряет смысл. Эти мысли нагнали на Ловитина печаль, он тяжело вздохнул, встал и вышел из кабинета, прошёл влево по коридору и оказался в комнате отдыха. Включил электрический чайник, насыпал в стакан растворимый кофе. «Интересно, – подумал Ловитин, – можно ли так же легко побороть душевную пустоту? Наверняка можно, если найти нужный ингредиент. Кто-то заливает пустоту алкоголем, кто-то вытесняет её наркотиками, кто-то находит любовь, а кто-то заполняет её мечтой».
Интерьер комнаты отдыха составляли стол, покрытый рваной скатертью, гудящий холодильник, пыльный телевизор и старый диван с узорчатым пледом, прожжённым в нескольких местах. Рядом с диваном на стене висело зеркало. В помещении пахло куревом. Сигаретный дым витал в воздухе, то закручиваясь в спираль, то выпрямляясь, то сбиваясь в маленькие облака.
Ловитин посмотрел в зеркало. Лицо бледное, мешки под глазами взбухли и посинели. «Права Ева. Неважный вид у тебя, Ловитин», – подумал следователь.
Чайник щёлкнул. Ловитин залил кофе кипятком. Стенка стакана затуманилась и треснула. Вода из трещины вылилась на стол. «Чтоб тебя!» Зазвонил телефон в кабинете. «Как всегда!» Ловитин вернулся к рабочему столу и снял трубку. Руководитель: «Зайди». Ловитин посмотрел на настенные часы – девять вечера. «Плохо», – поразмышлял он.
У руководителя на кожаном диване сидела Соня Краевская. Она едва заметно улыбалась и любовалась красными туфлями на шпильке, скрестив ноги в коленях и описывая свободной стопой круги в воздухе. Элегантно. Ловитин заметил шмат пережёванной жвачки на подошве туфли и ухмыльнулся: «Совсем неэлегантно».
Руководитель рассказал Ловитину о задержании наркоторговца. Оказалось, что наркоторговец – это полицейский одного из районных отделов Воскресенска, а значит, этим делом должны заниматься следователи Следственного комитета. Дежурный следователь Федосов – на выезде. Ловитин остаток монолога не слушал, поняв, к чему ведёт руководитель. Он наблюдал за Краевской – она заменяет Федосова при его занятости. Это её дело. Девичье лицо всё расползалось в ухмылке, а руководитель всё активнее открывал рот и щедро жестикулировал. Описанный этюд пробудил воспоминания из глубокого детства, когда Ловитина – светловолосого мальчугана, самого низкого в классе – звали просто Гришка. Воспоминания относились к тому возрасту, когда маскулинность и феминность были незнакомыми словами, а девочки соревновались в силе с мальчиками. Одна из одноклассниц допекала Гришку: то толкнёт, то заберёт ранец, то кинет в него что-нибудь. Однажды Гришка не сдержался и ответил обидчице кулаком по носу. Девочка чуть не погибла от потери крови – так судачила ребятня. В тот вечер отец отхлестал Гришку ремнём; он всю неделю не мог нормально сидеть и навсегда потерял желание конфликтовать с женщинами.