– Мне интересно услышать это от вас, – попытался вывернуться Ловитин.
– Я о проституции.
– Это она вам рассказала?
– Сама догадалась. Мои глаза ещё видят, а уши слышат. Она была, как это у них называется, элитной. Многие к ней захаживали, – Фин-Фейербах запнулась. – Не просите назвать имена, не скажу, не знаю, видела несколько раз, и всё.
Ловитин задумчиво промычал.
– Так что за разговор произошёл между вами? – спросил он.
– Нехороший разговор. Она сказала, что боится. Будто бы из мансарды до неё доносятся странные звуки, ночами слышатся шаги в комнатах, во дворе появляются следы. Некоторые отпечатки волчьи, другие – словно оставлены копытами. Я подумала, она не в себе, таблеток наелась или выпила. Глаза стеклянные, вся трясётся. Одета она была в лёгкий халат. Видимо, в чём дома ходила, в том и выбежала. Я посоветовала обратиться в полицию. Она сказала, что уже позвонила. В тот день полицейские не приезжали. Я не видела.
– Что дальше?
– Ничего. Я её чаем напоила. Она успокоилась, предположила, что ей всё чудится от бессонницы, и пошла к себе. Больше я её не видела.
– Вам известно, с кем она общалась?
– Нет.
– Кто из соседей мог с ней общаться?
– Не знаю. В десятом доме по нашей улице старик живёт, необщительный – художник. Дети у него бизнесмены, приезжают на дорогих машинах, но редко. Я с ним и не здороваюсь. Сомневаюсь, что он сошёлся с Гертрудой. В восьмом доме – семья Мангуш: муж Гегард и жена Лилия. Лилию я на последней неделе не видела, она бизнес-леди, могла отдыхать поехать. Гегард – врач в Первой Воскресенской больнице. Он странно себя ведёт, сам не свой последние дни, но с Галонской у них ничего общего. В доме четыре «А» живёт пожилая женщина, ругается со всеми по любому поводу. Больше никого не припомню. Вообще, у нас недружелюбные соседи.
– А ваш муж?
– Что мой муж?
– Общался с Гертрудой?
– Мой муж – примерный семьянин. Вы на что-то намекаете?
– Нет. Это просто вопрос.
– Мой муж много работает, – замедлив темп речи и опустив голову, сказала Фин-Фейербах, – у него нет времени на общение.
Ловитин завершил допрос. Проводив Фин-Фейербах, он встретился с Юрасовым, заглянувшим в следственный отдел, и поблагодарил того за помощь. Заодно Ловитин передал Юрасову повестки для вызова свидетелей – соседей потерпевшей. Юрасов не понял, чем помогла слежка за незнающим свидетелем, но благодарность следователя его приободрила после угроз начальства.