Он справлялся, он верил, что у него все получится, если вести себя правильно, он не допустит ошибок. Однако иногда для поражения и не нужны ошибки – достаточно неудачи. Трой убедился в этом, когда труба, за которую он держался, начала прогибаться, поддаваясь его весу.
Он не запаниковал – но и не удержал спасительную плавность движений. Он задергался, поспешно изучая свое окружение в поисках опоры, он позволил себе оглянуться – и увидеть пугающую черноту за спиной. Дыхание сбилось, сердце мгновенно разогналось. Инстинкты победили, они требовали как можно скорее оказаться там, где будет безопасно, осталось ведь совсем чуть-чуть!
Трой рванулся туда, где металлический пол еще сохранился. Он двигался уже не грамотно, а как получится, лишь бы быстрее, быстрее!.. Он все-таки добрался – но и заплатил за это.
От одного из резких движений фонарь сорвался, полетел куда-то в пустоту, мелькнул за спиной последней вспышкой. Звука падения Трой не слышал, и это лишь подтверждало, насколько глубока раскинувшаяся под ним бездна. Но свет погас, света больше не было… совсем.
Это была страшная темнота. Ослепляющая. Она напугала бы где угодно, но здесь, в пустоте тоннеля, похожего на звериную нору, она приносила с собой клаустрофобию. Трою вдруг показалось, что ему нечем дышать, вместе со светом ушел воздух, скоро не будет ничего, совсем ничего. Инстинкты требовали рваться в разные стороны, искать путь – обратный или к спасению. Начальнику силового блока понадобилась вся сила воли, чтобы усмирить подсознание, заставить себя остаться на месте.
Глупо умереть тут, как последняя истеричка, когда он преодолел сложнейшее испытание! С таким трудом перебраться через бездну – только чтобы рухнуть в нее почти добровольно? Гениально! Ну, нет света и нет, не худшие обстоятельства. Трой, как и его подчиненные, прошел несколько «слепых тренировок», где его учили, что делать при внезапной потере зрения. Здесь, по сути, то же самое.
Поэтому он заставил себя ползти вперед. Медленней, чем полз раньше, руками ощупывая то, что его ожидало. Вряд ли будет второй провал, но – вдруг? Лучше уж не спешить, до участка, где тоннель снова станет высоким, осталось метров десять от силы.
Потеряв зрение, он заставил себя полностью сосредоточиться на звуках, хотя все звуки исходили от него. Гулкий звон, который порождали в плитах его движения. Сбитое дыхание. Сердце, громыхающее так, что слышали, пожалуй, по всей станции. Скрежет когтей по металлу.