Позади него виднелись вооружённые таскарцы – то ли свита, то ли охрана, но заняты больше они были разговорами меж собой и лишь редко поглядывали на визиря в роскошном, вышитом каменьями, наряде. Справа и слева от компании вошедших тоже травили байки своим друзьям разные мужики.
– Она ему: может, вы вежливо отвернётесь? А он ей в ответ: нет, я, пожалуй, вежливо посмотрю, – расхохотался один усач, подняв кружку кваса под гогот своих приятелей.
– Вспомнилось, как мне племянник тоже случай рассказывал, – поддержал немолодой и черноволосый крепыш за тем столиком. – Вышел он в море с дедом своим и его приятелем. С приятелем деда, а не приятелем племянника, – пояснил он. – Закинули, значится, они сети…
Одиноко сидящая за столиком следом молодая монахиня с нежными чертами лица лишь вздыхала от громкого мужского гогота, шума, бахвальства и оглядывалась назад в поисках каких-нибудь свободных мест поодаль. Таковых не имелось. Ни единого пустого стола. Так что она смиренно пила свой ароматный горячий шоколад, двумя ладошками аккуратно прикасаясь к высокой глиняной пиале, расписанной в густой цветочный узор с пейзажем церкви и мельницы с противоположных сторон.
Вслушиваться в беседы вокруг у компании путешественников большого желания не было. Может, Берн и Вильгельм, конечно, хотели быть в курсе всех слухов, да и Шанти, навострившая ушки на макушке, обладала слухом феноменальным, но вот Ассоль скорее глазами выискивала меню, чтобы узнать, почём же печёная картошка в столь элитном заведении.
– Приветствую моих старых знакомых, – заметил в манерном поклоне таскарец с бородкой-трубочкой подходящую к нему компанию. – Господа, о наших пирамидах и зиккуратах я поведаю вам чуть позднее, – обратился он к своим собеседникам.
Окружавшая его знать потеснилась, возвращаясь к своим столам и расходясь небольшими компаниями, как бы пропуская завиденный отряд путников поближе к гостю столицы. Некоторые броши рассевшихся господ походили на фамильные гербы знатных родов, о которых на привале как-то рассказывал анимаг, другие представляли менее влиятельные, но тоже активно участвующие в жизни города семьи.
– Господин визирь! Всё сдабриваете местную кухню приправами? – замахал рукой и улыбнулся Аргон.
– Ирфан ибн Махран бен амади Эскер, если вдруг запамятовали, – с ответной улыбкой напомнил черноволосый смуглый господин. – О светоносный Гор, как же я рад видеть вас вновь!