– Какое несчастье, госпожа Сара! И подумать не мог…
– Да я и сама узнала всего две недели назад. Но это неважно. – Сара смахнула слезы. – А поговорить мы хотели вот о чем. Мы очень тебя любим, ты стал для нас сыном, и хотели бы, чтобы ты вернулся вместе с нами.
– Обратно в Лондон?
– Да. Я знаю, раньше тебе приходилось там тяжело, но теперь все будет по-другому. Мы с Уиллом позаботимся, чтобы ты ни в чем не нуждался.
Котти совершенно растерялся, поскольку никогда не думал о возвращении в Англию: знал, что это невозможно. Год назад он согласился бы без сомнений, поскольку считал, что здесь его ожидает жизнь, полная лишений, и ничего больше, но теперь благодаря смекалке и предприимчивости перед ним открывались новые горизонты. И как ни странно, первое, о чем он подумал, это семья Блэксток. После очень недолгого знакомства он почувствовал себя ее членом в значительно большей степени, чем ощущал себя с Мурами, которые всегда были так добры к нему.
– Я знаю, – продолжала Сара Мур, – что твоя жизнь в Лондоне была тяжелой, но сейчас мы с Уиллом купим трактир, и потом он перейдет к тебе, Котти.
Иметь трактир в Лондоне, с точки зрения Муров, было пределом мечтаний, но Котти стремился вовсе не к этому.
– И когда вы решите окончательно?
– Мы уже решили. Покупатель прибыл сегодня с третьей флотилией специально для того, чтобы приобрести здесь подобное заведение, и, осмотрев множество таверн, выбрал нашу. Но что самое замечательное, господин Роберт Беллер готов сразу расплатиться! Ты ведь знаешь, что в Сиднее вряд ли найдется покупатель с такой суммой!
– Значит, скоро… – пробормотал мальчик, глядя в добрые глаза женщины и прекрасно понимая, что если сразу же откажется, то очень обидит ее. – Я подумаю над вашим предложением, госпожа Сара.
Она схватила его за руку и с надеждой спросила:
– Ты обещаешь подумать как следует?
– Обещаю.
Из дневника Питера Майерса
«Март 1788 года.
Постепенно возле устья реки, впадающей в Сиднейскую гавань, возник поселок. Условия моего существования тем временем становились все хуже и хуже. Хоть я и старался заставить себя непредвзято относиться к Уилбурну, он всегда находил какой-нибудь повод, чтобы придраться и оскорбить меня. После нашего прибытия почти все солдаты решили, что их обязанности закончились вместе с путешествием, и отказались надзирать за нами, поэтому губернатор Филипп назначил надзирателями кое-кого из самих осужденных. Что руководило им при выборе – я не знаю: большинство этих надзирателей совсем не разбирались в строительстве, но зато обращались они со своими подчиненными лучше, чем солдаты. К сожалению, Уилбурн так и остался на своем посту. Но довольно об этом мерзком типе! Из-за него я света белого не видел – ни к чему ему отнимать у меня еще и ночи!