Я представляла, как за мной придет Смерть с косой. У нее не будет лица, но я и без него пойму, что она криво и едко ухмыляется. Она не издаст ни звука, но я все равно услышу ее мерзкий, самодовольный смех. Когда Смерть протянет ко мне невидимые руки, я почувствую, как она вырывает длинными когтями душу из моего тела.
Но больше всего я боялась просто исчезнуть. Ведь никто не знает, как это – когда нас нет.
Уже тогда, сидя в тесной кабине, я знала, что обо мне подумают люди. В таких историях всегда находятся те, кому проще обвинить во всем случайную жертву. А если эта жертва сама совершает ряд чудовищных преступлений, она автоматически лишается шанса на искупление.
Если бы хоть кто-то поинтересовался моим состоянием в первые минуты игры, он бы знал, как сильно я себя возненавидела. Но горькая правда этой истории состоит в том, что никому нет дела до моих чувств.
Я хорошо помню, как начала кричать. Кричать навзрыд и что есть мочи. Помню, как сдавила дрожащими руками голову в надежде расколоть ее на части, лишь бы избавиться от навязчивой мысли, что еще несколько часов назад все было в порядке, а теперь мы в смертельной ловушке.
Взглянув на сидящих напротив мужчин, я понимаю, что, как бы они ни старались, уже слишком поздно. Никто не в силах избавить людей в кабинах от пожирающего внутренности страха.
– Правильно я понимаю, что оружие уже находилось внутри? – уточняет следователь, возвращая меня к разговору.
– Да, в небольшом ящике.
– Вы осмотрели его, когда увидели?
– Нет.
– Почему?
– Потому что не имеет значения, каким ножом зарезать человека: охотничьим, боевым, перочинным, для разделки мяса или тем, которым намазывают масло на хлеб. Он все равно умрет.
– В прошлый раз вы были не столь откровенны с полицией, – отмечает детектив, просматривая, видимо, материалы прошлых допросов.
– Можем поменяться, – предлагаю я. – Посмотрим, как вы будете отвечать на вопрос, который слышите в сотый раз.
– Нам очень жаль, но в этом деле слишком много пробелов, – объясняет младший следователь. – И сейчас мы пытаемся восполнить их с вашей помощью.
– Странно, что эти пробелы смутили вас только сейчас, когда похитили еще тринадцать человек. А где вы были, когда меня судили по нескольким статьям?
– Судили, но оправдали, – не отступает он.
– Это случилось не благодаря вашей работе.