Оставалась нерешенной проблема малых городов, потерявших градообразующие предприятия. Современная Россия все еще не располагала такими ресурсами, как СССР, чтобы обеспечивать работой всех, даже если это шло в разрез с экономической эффективностью. Очень мешала конституция, написанная в девяносто третьем году под контролем «партнеров из-за большой лужи». Запрет на государственную идеологию сильно осложнял формирование долговременной цели развития государства. Лозунг – мы идем в светлое будущее, уже никого не устраивал. Народ хотел конкретики, но как только в экспертной среде возникали обсуждения по поводу формирования единой государственной цели, тут же вылезали либералы и начинали кричать, что единая цель и стратегия ее достижения являются составной частью идеологии! А поскольку цель единая и отражает надежды и чаянья населения всего государства, то будет являться частью государственной идеологии и принуждать их, либералов, двигаться в едином для всех направлении, которое им, видите ли, совершенно не нравится. А государственная идеология запрещена конституцией, так что не смейте тут ничего обсуждать. И вообще либералам с коммунистами, патриотами и прочими монархистами не по пути, их и так все устраивает. Поэтому ситуация кто в лес, кто по дрова продолжала сохраняться во многих сферах общественной жизни.
Для выхода на иной уровень развития государства была необходима консолидация всего общества, ну или хотя бы прекращение противодействия определенной его части. А закладка, противодействующая консолидации, была искусно встроена в политическую систему государства еще в начале девяностых. В результате громадное количество усилий политической системы уходило на преодоление трения между несогласными внутри себя, сильно снижая кпд системы в целом. Как пример, майские указы президента систематически «спускались на тормозах» на всех уровнях реализации. Поручение по составлению единого учебника истории для учащихся так и осталось не выполненным, потому что вселяло страх у определенной части политического бомонда, тайно или явно связанного с западом, перед снижением возможности манипуляций над будущими поколениями. Это же так удобно сталкивать разные части общества между собой на почве того, что в разных регионах учат историю по разным программам, зачастую имеющим существенно отличающиеся точки зрения на одни и те же важные исторические события. Крымский консенсус очень сильно истощился. Несмотря на уголовную ответственность, все чаще в регионах раздавались голоса потенциальных сепаратистов. За Уралом шептались о том, что хватит кормить Москву, на дальнем востоке хотели больших вольностей по налаживанию связей с Китаем. В большом Сочи все чаще протестовали против памятников героям кавказских войн и требовали от местных властей их сноса. И те шли на уступки, «переносили», как они это называли, памятники в другие места, потом всячески изворачивались и потели, когда их заставляли оправдываться громкие голоса из центрально-европейской части России. Короче проблем хватало везде.